Стражи Ирия

Когда они отошли от крепости метров на триста, Цент остановился, развернулся, и, сложив ладони рупором, грозно прокричал:

– Я вернусь! Еще! Никому ничего не прощу! Вас ждет боль! Страдание! Муки немыслимые и пытки адские! Всех буду убивать, никого не пощажу! Живите и бойтесь, грядет час возмездия!

Дальше Цент сорвался, и начал оскорблять обитателей крепости довольно обидными ругательствами, что вскоре принесло свои плоды – со стен по трем амнистированным открыли огонь. Стреляли, слава богу, одиночными и не прицельно, но все же своего они добились – сольное выступление Цента было прервано. Убоявшись получить пулю, изверг почел за благо спешно увеличить дистанцию.

– Я им покажу! Я им предъявлю! Я им продемонстрирую! – сердито бормотал Цент, быстро шагая по полю, заросшему высокой, сухой травой. – Ишь, фраера опущенные, чего удумали! Меня, Цента, кинуть, как какого-то лоха.

– Поднажать бы, – предложила Инга, которая постоянно оглядывалась назад, ожидая увидеть там зловещий туман. Вместо него видела только Владика. Тот хрипел, рыдал, стонал, через каждые два шага падал, но продолжал идти.

– И так уже вся корма в пене, – проворчал Цент. – Нормально идем. Олимпийский рекорд побить не удастся, но без медалей, чую, не останемся.

Он тоже оглянулся, и обнаружил две плохие новости: солнце уже полностью провалилось за горизонт, наружу торчал только самый краешек, ну и Владик по-прежнему тащился следом.

Вокруг простирались бескрайние поля, без малейшего намека на какое-либо убежище. Железнодорожная станция, если это была она, будто и не приблизилась ни на метр. Зато после захода солнца воздух стал прохладнее и свежее, так что идти стало заметно легче. Откуда-то появились комары, мошки и прочая гадость, и ну лезть в глаза и уши. Прихлопнув на шее обнаглевшего кровопийцу, Цент недовольно заметил:

– Уже жрать начали. То ли еще будет.

Вновь оглянулся, и помрачнел. Солнце полностью кануло за горизонт, Владик продолжал идти, хотя дистанция между ним и лидерами существенно увеличилась. Крепость, от которой они постепенно отдалялись, возвышалась посреди поля черной громадой. На стенах зажглись факелы, дабы послужить путеводными маяками возвращающейся поисковой группе. Цент тут же дал себе слово, что не умрет этой ночью. Он выживет. Любой ценой. Обязан выжить. Ибо его ждет кровавая месть. Обитатели крепости совершили фатальную ошибку, обидев крутого перца. Этот не должно сойти им с рук, иначе они, чего доброго, возомнят, что крутых перцев можно обижать безнаказанно.

Идти было легко, благо последние сутки ничего не ел. Инга тоже шагала бодро, а вот предсмертные стоны, звучащие за спиной, все больше раздражали. Владик не желал умирать тихо и спокойно, никому не мешая, все время напоминал о себе, портя и без того неважное настроение. В какой-то момент Цент не выдержал и обернулся, чтобы сделать ему замечание. Но не сделал.

– Мамочка! – пропищала Инга, видя то же, что и Цент. Белый густой туман, будто медленно ползущая лавина, уже накатывался на стены крепости. А спустя мгновение все трое расслышали уже знакомый шепот.

– А вот теперь побежали, – скомандовал Цент.

Рванули с места одновременно. Инга быстро вырвалась в лидеры, но Цент был жеребец бывалый, разогрелся, набрал ход, и вскоре нагнал девушку. Побежали рядом, рассекая ногами сухую полевую траву. Ветер засвистел в ушах, дыхание с хрипом рвалось из легких. Цент все ждал, когда откроется второе дыхание, а потом сообразил, что это оно и есть. Первое он оставил еще в юности, променяв его на алкоголь, сигареты и последствия беспорядочных половых связей. Силы начали оставлять марафонца, ноги, только что легкие и быстрые, налились неподъемным свинцом. Цент понял, что переоценил себя. Все-таки возраст и невоздержанность в еде и выпивке, дали о себе знать. Давно прошли те времена, когда он мог, как лось, проскакать двадцать километров, а потом еще с ходу вступить в драку и выйти из нее победителем. В его годы более пристало жить в покое и достатке, а не зайцем по полям скакать. Был бы один, давно бы уже упал в траву, и пускай чертовы демоны едят заживо, но проиграть забег бабе Цент просто не мог. Тут уже не о нем одном речь, тут уже обо всех мужиках речь. Чтобы он, конкретный пацан, да бабе в чем-то уступил…. Не бывать этому!

Впрочем, страстное желание не уступить не могло придать сил, которых уже и не осталось. Цент задыхался, ног почти не чувствовал. Даже непрерывно звучащий, и становящийся с каждой секундой все громче шепот тьмы не мог послужить ему допингом. Цент все ждал, что вот сейчас упадет. Вот прямо сейчас. Вот сейчас вот точно. Упадет, и уже не встанет.

Цент уже морально настроился опозорить всех мужиков на белом свете и пасть в траву, но тут мимо него и Инги пронеслось что-то скулящее и пахучее. То был Владик. Измученный целым днем физкультуры, слабосильный, немощный программист летел стрелой, едва касаясь подошвами земли. За ним по пятам следовал целый рой навозных мух, зачуявших исходящий от Владика аромат отчизны.

Предчувствуя недоброе, Цент оглянулся. Они бежали быстро, но зловещий туман уже почти настиг их. Он надвигался огромной белой стеной, и что-то подсказывало Центу, что если они угодят в это марево, то уже не выйдут из него живыми. А когда в тумане что-то зашевелилось, у Цента волосы встали дыбом, а дыханий открылось сразу столько, что хоть взаймы давай. Старый конь, не портя борозды, пошел таким резвым галопом, что даже быстроногая Инга приотстала. Более того, на горизонте замаячила вершина пьедестала, потому что Владик, форсированный страхом, довольно быстро сжег свои силы и сбавил ход. Не та, конечно, была ситуация, чтобы издеваться над программистом, но Цент не смог отказать себе в этом маленьком удовольствии:

– Прыщавый! Они тебя настигают! – пошутил изверг.

Владик закричал от ужаса и понесся вперед быстрее прежнего.

Железнодорожная станция выглядела так, будто тут снимали кино про войну с немцами. Все стекла были выбиты, на путях стоял выгоревший пассажирский состав. Выглядела станция давно покинутой и зловещей. Не будь за спиной куда большей жути, Цент эти палестины предпочел бы обойти большим кругом, ибо знал по опыту: в таких местах обязательно поджидает парочка неприятных сюрпризов. Но сейчас подходила любая дыра, в которую можно было бы забиться, забаррикадировать вход и пережить ночь. Тем более что зловещий туман уже хватал за пятки, а льющийся из его глубин шепот действовал не хуже ударной дозы слабительного. Во всяком случае – на Владика: программист в процессе установки нового мирового рекорда по бегу с перегруженными штанами оправился на ходу раз восемь.