Стражи Ирия

– Да это что, – отмахнулся Ярополк. – Даже в болото за ягодами и то ходить не дозволяли. Кикиморы говорили, что беспокойства не желают, и ежели к ним не перестанут шастать, так они всякого, кто в болото сунется, в этом же болоте и утопят.

– Болота осушить, кикимор отправить в лагеря истребления! – постановил Цент, ударяя кулаком по земле. – Ну, мужики, у меня просто слов нет. И как только предки терпели такую вопиющую наглость?

– Терпели как-то, – вздохнул Ярополк, – пока терпение не лопнуло. Хоть и завещали боги в мире жить, но ты пойди, уживись с этой нечистью, которая тебя ни к реке, ни к лесу, ни даже к болоту не пускает. Да что там – болото, поля распахивать запрещали. Хоть ложись и с голоду пропадай. Вот каких славных соседей навязали нам боги.

– Ненавижу соседей! – признался Цент. – Помню, были у меня одни соседи, тоже на любителя. У них там ребеночек завелся, и ну орать день и ночь. А стены в наших домах не толще картона, и звук пропускают так же хорошо. И вот ты такой спать ложишься, а у тебя, под ухом, будто поросенка режут. Режут, режут, а зарезать никак не могут. Ну, я человек терпеливый, три дня выдержал. На четвертый день пошел в гости, просто поговорить. И знаете что – помогло. Даже никого госпитализировать не пришлось. Я там в щадящем режиме сработал – костей не ломал, колюще-режущих ран не наносил, битой по головам не бил… сильно. Просто объяснил им правила проживания в многоквартирном доме. И им, и ребеночку их. Ребеночек, кстати, самым понятливым оказался. Я от него с тех пор ни одного звука не слышал. Когда они съезжали, ему уже лет девять было, так он за все это время слова не произнес. А как меня видел, так сразу в штаны накладывал. И он, и его родители.

– Вот и у предков наших терпение иссякло этаких соседей под боком выносить, – кивнул головой Ярополк. – Перестали, значит, с ними церемониться. Русалок сетями вылавливали. По лесам пожары пускали, тамошних обитателей на простор выгоняли, где разделаться с ними несложно. Труднее всего пришлось с нечистой силой, что в глухих и недоступных местах проживала. Пока кикимор из болот повывели, много времени утекло. Ты ее, заразу, найди там вначале, да поймай, да убей. А она ведь, бессовестная, еще и сопротивляться станет. Но потихоньку стали справляться с нечистью, отвоевывать себе землицу да водицу. Но тут уже боги вмешались. Нашлись среди них заступники и для русалок, и для дриад. К счастью, и мы не остались без небесного покровительства. А чтобы ловчее нам было всю эту погань бить, даровали нам боги оружие, ими самими выкованное. Такое, как твоя секира. Она-то, пожалуй, одна за минувшие века уцелела, а прежде небесного оружия было много. С его помощью мы живо очистили для себя землю, всех, кто мешал, под нож пустили. Тогда-то и началась война среди богов, ну и мы в нее втянулась, помогли, чем смогли. А верховодила богами, что на род людской ополчились, великая темная богиня по имени Марена. С непомерным трудом удалось одолеть ее и заточить в темницу между мирами, где лишь хлад лютый и тьма вечная. Потом с ее детишками разобрались, у нее их было порядочно, чисто мать-героиня. Каких убили, каких заточили. В общем – справились. Но и нам эта победа недешево досталась. Немало героев погибло среди людей, и среди светлых богов уцелели не все. Вот какой ценой, братец, достался нам этот мир. Не на блюдечке был преподнесен, но добыт в кровавой войне. И вот теперь недобитые темные боги возжелали отнять у нас завоеванный трофей. Они хотят дать этому миру новое начало, запустить его заново, со всей их любимой нечистью, девственными лесами и чистыми водоемами. Только без нас, без людей.

– Как это – без нас? – ужаснулся Цент. – Да куда без нас-то? Зачем он вообще нужен, мир этот, если нас в нем нет? Ну, пацаны, не знаю, как вы, а я просто переполнен праведным гневом.

– Вот и направь его в нужное русло, – дал совет Яромир. – Разберись с темными богинями, не дай им освободить Морену, и, тем самым, спаси людской род. Или ты хочешь, чтобы нашим миром завладели какие-то русалки да лешие?

– Я им завладею! – грозно взревел Цент. – Они еще не ведают, с кем связались. Да я им….

Князь хотел в подробностях расписать, что он сделает со всеми, кто попытается раззявить рот на принадлежащий конкретному пацану мир, но тут потустороннее общение с душами мертвых героев прошлого внезапно прервалось. Только что Цент сидел у костра посреди пустоты и гнул пальцы опахалом, и вдруг вновь очутился в салоне автомобиля, притом в весьма неудобной позе. Почему-то он сполз куда-то под сиденье, так что на поверхности торчала только голова и правая нога. Мало того, временно помилованный Николай, которого Цент обязал услаждать свой слух приятными песнопениями, очутился сверху князя, навалившись на оного своей костлявой тушей, будто так и надо.

– Коля, сегодня я познакомлю тебя кое с кем, – проворчал Цент, пытаясь вновь вползти на сиденье. – Это мой старый друг, молоток. Им я основательно простучу все твои суставы. Буду простукивать до тех пор, пока они не превратятся в труху.

– Я ни в чем не виноват, – захныкал Коля, у которого после трехчасового вокального выступления пересох рот и распух язык.

– Все так говорят. Но стоит подвергнуть их основательной пытке, как сразу же вспоминают за собой немалое число прегрешений. Один такой мне еще в девяностые попался. Послушать его – чисто ангел. Только нимба над ушами не хватает. Но стоило мне устроить ему запекание сфинктера путем внедрения в оный безотказного паяльника, с одновременным извлечением левого глаза ржавым гвоздиком, как мнимый ангел тут же вспомнил обо всех своих черных делишках. Начал с самого детства, поведал, как мучил домашнего кота, потом сообщил, что восемь раз не уступил место в автобусе пожилым людям. Ну и дальше в том же духе. Сам про себя думал, что ангел, а оказался натуральной гнидой. Ты тоже вспомнишь о себе немало плохого, когда я зажму в тиски твою мошонку.

– Он не виноват, – подала голос Инга, и голос этот был встревоженный.

– Не заступайся за Николая обреченного и не пытайся спасти его от заслуженных истязаний, – проворчал Цент, который терпеть не мог доброхотов, что постоянно норовили помешать ему пытать людей. – Я ему честно сказал – пой или умри.

– Он пел, поверь! – крикнула Инга. – Пока я не ударила по тормозам.

– А за каким чертом ты это сделала? – вознегодовал князь. – Ты же сказала, что умеешь водить машину.

– Да погляди ты вперед! – рявкнула Инга.

Цент высунулся между передними креслами, и бросил взор сквозь лобовое стекло. И сразу же увидел там причину экстренной остановки.

Прямо по трассе, им навстречу, перла огромная толпа мертвецов, которая занимала и всю дорогу, и обочины. Цент не успел выразить свое удивление данным явлением, как обнаружил причину, спровоцировавшую массовый зомби-марафон. Этой причиной, разумеется, был живой человек. Он бежал впереди тухлой орды, притом бежал не быстро, постоянно оступаясь на ровном месте, и непрерывно оглядывался назад. Будто рассчитывал, что преследующая его армия зомби в какой-то момент чудесным образом исчезнет, растворившись в воздухе. Видимо, этому наивному человеку так никто и не сообщил, что в суровом мире, где ему выпало счастье жить, подобных чудес не происходит.

– Вот же идиота кусок! – обрадовался Цент, которому всегда поднимало настроение созерцание чужих неприятностей.