Стражи Ирия

– Заприте гада до ночи, – приказал Цент, сдавая Колю на руки двум подошедшим мужикам. – Пусть посидит и подумает о своих злодеяниях.

Коля яростно мычал сквозь кляп и вырывался из крепких рук, но его схватили и повели в тюрьму.

Цента обступили обитатели колонии. Они взирали на него с надеждой и уважением.

– Выходит, он наврал нам про Цитадель? – спрашивали его.

– Да, друзья. Наврал. Он не хотел, чтобы вы отправились туда.

– Но почему?

– Потому что его хозяевам, темным силам, выгодно, чтобы человечество больше никогда не обрело силу. Они желают, чтобы мы жили порознь, малыми группами, с которыми легко расправиться. Им ведомо, что сила наша в единстве, и пока нет единства, мы слабы и уязвимы. А Цитадель, это то место, где идет процесс объединения человечества.

– Но хорошо ли там живется? – спросили Цента из толпы.

– Не просто хорошо – восхитительно. Не верите мне, спросите моего спутника, Владика. Иди сюда, Владик, не робей.

Цент вытащил своего слугу из толпы и поставил подле себя. Оказавшись под взглядами множества людей, Владик мигом оробел и застеснялся.

– Расскажи им, как счастливо тебе живется в Цитадели, – потребовал Цент.

– Да, да, живется очень хорошо, – пробормотал Владик, одним глазом косясь на княжеский кулак, который тот, втайне от людей, продемонстрировал своему подданному.

– Ну, что ты мямлишь? – прикрикнул Цент. – Давай, все поведай. И о восьмиразовом питании, и о трехчасовом рабочем дне, и о пяти оплачиваемых отпусках в год, и о премиях каждый месяц, и о комфортных условиях проживания. Рассказывай, не стесняйся. Говори все, как есть, дозволяю.

– Да я даже не знаю, с чего начать, – едва сдерживая слезы, признался страдалец. – Так много всего хорошего.

– Вот, видите, – обратился к публике Цент. – Он даже растерялся, потому что куда ни ткни – везде благоденствие и достаток.

– А что насчет правителя Цитадели? – спросили из толпы. – Коля рассказывал, что он тиран и изверг.

– Говоря о правителе Цитадели, трудно удержаться от восхищения, – скромно признался Цент. – Ибо до сего дня не носила земля столь доброго, чуткого и отзывчивого человека. О его милосердии слагают легенды. Серьезно – слагают. Уже пять или восемь сложили, я точно не помню. Так быстро слагают, что не успеваешь подсчитывать.

Тут Цент немного слукавил. Владик слышал только об одном случае, когда кто-то сочинил о князе даже не легенду, а всего-то четверостишье. Эпиграмма получилась не самая лестная, и хотя автор всеми силами постарался остаться неизвестным, ему это не удалось. Нашли. Гвардейцы явились к нему среди ночи и велели идти с ними. Поэт спросил, нужно ли взять с собой какие-либо личные вещи, вроде зубной щетки, на что гвардейцы ответили, что зубная щетка ему теперь вряд ли понадобится. Что интересно – не соврали. Поэта как увели куда-то в ночь, так больше его никто не видел. А когда супруга поэта попыталась выяснить судьбу горячо любимого мужа, ей сообщили, что с ним произошел несчастный случай на производстве.

– Правитель Цитадели – великий человек, – самозабвенно хватался Цент. – Такие люди, как он рождаются на свет раз в тысячелетие.

Здесь Владик согласился с князем – такие изверги и садисты действительно появлялись в этом мире нечасто.