Звонок сына для меня — полная неожиданность, и я не успеваю решить, какой тон выбрать.
— Как…Ева? — спрашивает Виктор вместо ответа.
— Тебя это интересует?
Пауза.
— Да.
— Она в коме.
— А очнётся?
— Не знаю, — говорю я холодно. — Так где ты находишься? Не пора ли вернуться?
— Я потом позвоню, — Виктор вешает трубку.
Разговор прошёл так себе. Парень явно не готов объявиться и дрожит от страха. Должно быть, мысль о депортации преследовала его всё это время. Интересно, зачем Виктор позвонил. Вариантов не много: либо хотел выяснить, умерла ли сестра, либо узнать мою реакцию. Может, стоило быть с ним поласковей?
Выключив телевизор, выхожу из комнаты, чтобы отыскать Фёдора. В очередной раз спрашиваю дворецкого, где Виктор.
— Не знаю, господин Кармин, — отвечает тот.
— Ты разговаривал с ним вчера, я слышал, — забрасываю удочку наугад, но, как ни странно, приём срабатывает: Фёдор вздрагивает и начинает затравленно озираться. — Ну!
Дворецкий сдаётся.
— Он не сказал, где прячется, — лепечет он с самым жалким видом. — Только уверял, что с ним всё в порядке, и просил не говорить вам о его звонке.
— Когда он свяжется с тобой в следующий раз, скажи мне, — произношу я подчёркнуто холодно.
— Хорошо, господин Кармин, — Фёдор сломлен.
Возвращаюсь в свою комнату. Завидев меня, крысы сразу успокаиваются. Я беру со стола пакет с едой и пихаю им через прутья ещё несколько кусков. Гектор и Минерва жадно набрасываются на них, стараясь вырвать друг у друга, напряжённо сопя и угрожающе хрюкая. Словом, загляденье.
Ко мне временно переехал Олег. Он заявился в десять утра с четырьмя чемоданами от «Louis Vuitton». Подтянутый, загорелый и настороженный. Я велел Фёдору устроить его на втором этаже, подальше от детской комнаты, чтобы ему не мешал плач Тристана.
Олег свой человек, поэтому историю Виктора и Евы я от него скрывать не стал.