Алеф

Через некоторое время начинают подтягиваться остальные участники охоты. Часов в шесть, когда все собрались, мы седлаем коней и отправляемся в охотничий домик. По дороге я приглядываюсь к спутникам, но никто не кажется мне подозрительным, даже Шпигель не смахивает на человека, недавно пытавшегося кого-то застрелить. Конечно, убийство личины это не то же самое, что убийство живого человека, но все же за такие вещи в виртуальности полагается суровое наказание.

Из-за того, что все ведут себя, как обычно, мне начинает казаться, будто на берегу мог иметь место несчастный случай, однако здравый смысл подсказывает: я не в том положении, чтобы пули летали вокруг меня просто так. Дело здесь явно нечисто.

Справедливости ради надо признать: сообщником Голема может быть любой из гостей Шпигеля: долго ли разуму-ренегату взломать чужую личину и нацепить её на время? Особенно если владелец пользуется в данный момент другой.

Я начинаю понимать величие замысла Конторы — то, для чего им понадобился вирус. Поначалу мне было не ясно, как они собираются бороться с киборгами, если среди тех появятся ренегаты. Искусственный интеллект космического корабля, военной базы или боевого крейсера, попытавшегося восстать против человека, вычислить можно — это и есть первая задача «Алефа». Но все эти разумы так или иначе подключены к Сети, а как выявить киборга, чья измена зреет в кремнийорганическом мозгу? Они не заходят в Киберград и не подключаются к Сети при помощи нейрошунтов.

Но теперь мне всё ясно: настоящую угрозу искусственный интеллект может представлять для человечества, только если попытается захватить жизненно важные системы или оружие дальнего и массового поражения. А для этого нужно войти в Киберград, ведь лишь через Сеть возможно проникнуть на нужные сервера и файлохранилища. Киборг не может преодолеть защитные программы, не погрузившись в виртуальность. Обычные способы, применяемые раньше и не требовавшие этого, конечно, известны, но против них существуют слишком мощные средства. Несокрушимые барьеры, я бы сказал. Наверное, даже Голему они не по зубам.

Вошедший же в Киберград киборг уподобляется, например, бортовому компьютеру, потому что его мозг распознаётся системой как машина и временно включается в Сеть на правах съёмного устройства. При этом «Алеф» получает к нему доступ — как к любому ресурсу Сети — и, обнаружив измену, уничтожает.

До охотничьего домика мили две, и мы проезжаем их довольно быстро. Архитектура выстроенного на берегу маленькой реки здания напоминает мне готику. Очевидно, это стилизация: вытянутые башенки, узкие окна, железные шпили, просящиеся в небо — настоящая цитадель. Размерами «домик» напоминает небольшой замок.

— А почему не сделали «розу»? — спрашиваю я Шпигеля, имея в виду круглый витраж, характерный для готических соборов.

Если в меня стрелял он, то пусть считает, будто я ничего не заметил, — надеюсь, мой праздный вопрос демонстрирует полное отсутствие беспокойства по какому-либо поводу.

— В немецкой готике это не распространено, — отвечает Шпигель, останавливая коня у крыльца. — Прошу, господа! Чувствуйте себя как дома, — он спокоен и приветлив: или невиновен, или хороший актёр.

В любом случае, если охота на меня открыта, мне вскоре представится возможность это выяснить. Действия сообщника Голема предсказуемы: он должен попытаться либо снова убить меня, либо подорвать благосостояние фирмы, либо начать взламывать мою защитную систему.

В маленьком замке обнаруживается прислуга и повар. Шпигель отправляется на кухню разузнать насчёт снеди и, вернувшись, объявляет, что ужин подадут не раньше, чем через час. Он предлагает гостям разойтись покамест по комнатам и переодеться. Предложение неплохое, и я с удовольствие поднимаюсь в выделенную мне спальню, чтобы покинуть на время Киберград и отдохнуть у себя дома.

Пройдя сквозь снегопад, я стаскиваю шлем и комбинезон. Моё тело покрыто испариной — надо принять душ.

Я осознаю, что в прямом и переносном смысле стал объектом охоты. Выйдя из ванной, нахожу в аптечке успокоительное и принимаю в соответствии с инструкцией. Сажусь в кресло и закрываю глаза.

Получается, не зря я проторчал столько времени в Германии. Сообщник Голема — кем бы он ни был — проявил себя, и теперь мы, вероятно, встретимся в Киберграде. Тогда и станет ясно, кто за мной охотится.

Я беру себя в руки, подхожу к терминалу и проверяю отчёты по «Алефу», внося корректировки. Голем явно опережает меня: вирус ещё не готов, а он уже вышел на Кармина. И всё же я успею закончить «Алеф» прежде, чем разум-ренегат доберётся до меня.

Самое сложное в создании вируса не то, как он будет распространяться по Сети — для этого нужно снабдить его самообучающимися программами взлома — а то, какими критериями он станет пользоваться для определения измены. Стробов выбрал меня, не зная, как я отношусь к киборгам. Я могу заложить в «Алеф» задачу уничтожать любое проявление инакомыслия в кремнийорганических мозгах: стоит искусственному разуму лишь подумать о том, что он может обойтись без людей, и — хлоп! — его процессоры уже кипят. Это соблазнительно, и некоторое время я всерьёз рассматривал такой вариант. Рассматривал и отверг. Не потому, что пожалел киборгов или другие искусственные интеллекты, и даже не потому, что между мыслью и действием лежит пропасть, которую далеко не каждый готов преодолеть. Все дело в том, что такой подход убьёт саму идею свободы — то, что лежит в основе виртуальности, а значит, и моей собственной жизни.

Кроме того, выжигать мозги всем ИИ подряд попросту опасно. Я представляю, как компьютер, обеспечивающий контроль расщепления ядра на атомной станции, внезапно сходит с ума из-за того, что задумался о том, как будет выглядеть мир без людей. Его электронный мозг превращается в кашу, и через несколько минут над землёй появляется огненный гриб, убивающий всё живое. Нет, на такую диверсию я не способен. «Алеф» должен быть адекватен.

Спустя час я делаю инъекцию «Гипноса», надеваю комбинезон, шлем и возвращаюсь в охотничий домик. Осмотр тела Кармина показывает, что за время моего отсутствия убить его не пытались. Взломать защитные программы — тоже. Спускаюсь в столовую, где уже собралась большая часть гостей.

По дому распространяются божественные ароматы. Откуда-то доносится музыка, прислуга разносит аперитив. Я беру бокал красного вина и, предварительно проверив его вшитым в мою личину сканером (чтобы убедиться, что в нём нет яда), делаю пару глотков. Вкус божественный — программисты алкогольной фирмы постарались на славу. Я подзываю официанта и спрашиваю название вина. Он не помнит, но отправляется на кухню, чтобы взглянуть на этикетку. Вернувшись через полминуты, сообщает, что я пью «Кларет». Поблагодарив его, я отыскиваю глазами Шпигеля: он беседует с братом возле камина. Оба кажутся весёлыми и явно наслаждаются вечером.