Алеф

Поглощенный этим занятием, я неожиданно засыпаю.

Поразительно, как сон проясняет работу мозга: едва погрузившись в дремоту, я чувствую, что пребываю в другом месте, и это ощущение усиливается, пока не перерастает в уверенность.

Я стою в маленькой комнате, оклеенной светлыми цветочными обоями. Люстра, похожая на большого белого жука, уныло свисает с давно не ремонтированного потолка. Эта комната мне знакома — она моя. Я жил в ней много лет назад, ещё с родителями.

Словно отдавая дань прошлому, подхожу к плотной жёлтой занавеске и отдёргиваю её.

За окном идёт дождь: вода косыми струями бьёт в подоконник, брызжет на стекло, барабанит по листве. Дорожка, похожая на положенную параллельно дому линейку, превратилась в красноватую жижу и блестит. Газоны пересечены множеством луж, соединённых широкими ручьями. В них отражается серое небо, превратившееся в сплошное облако. Дальше расположена стоянка автомобилей, а за ней виднеется дорога, по которой шныряют машины — в основном это пикапы и шумные фуры. Деревьев мало, они стоят далеко друг от друга и слегка раскачиваются. Я вспоминаю, что, если взять мокрую ветку в руку, то на ладони останется немного чёрной коры.

Справа от дома находится церковь, и, хотя из окна её не видно, оттуда доносится колокольный звон. Я прислушиваюсь, норовя уловить мелодию, но природа обделила меня музыкальным слухом.

Некоторые верят, что весь мир — храм Господень, и всё, что есть в нём, свидетельствует о величии Творца и призвано петь ему вечную «Осанну». Как же смею я строить своё благополучие на торговле мёртвыми пародиями на Его образ? Или и в этом проявляется замысел Создателя? Не знаю, но иногда задумываюсь.

Раздаётся звонок. Я озираюсь и вижу в углу пластмассовый светло-зелёный терминал. Подхожу и нажимаю кнопку «Ответить».

— Привет.

Это слово раздаётся в тишине пустой комнаты как удар бича. Голос принадлежит Марии.

— Как дела? — спрашивает она.

Я просыпаюсь — сон слетает с меня в одно мгновенье.

Открыв глаза, упираюсь взглядом в небоскрёб корпорации «Генотавр», стоящий чуть правее нашего. Уродливая башня в виде стеклянной спирали, увенчанной золотым кубом. Насколько могу судить, здание изображает цепочку ДНК.

Повернувшись в кресле, запускаю терминал, на котором пишу вирус. Сегодня необходимо закончить работу над важной частью мотивационного модуля — от этого зависит очень многое. Например, насколько ответственно станет «Алеф» относиться к своей задаче. Он должен стараться, но нельзя допустить, чтобы вирус переусердствовал. Соблюдать гармонию, но не в ущерб эффективности — задача крайне непростая. Нужно учитывать множество факторов и логических цепочек. Одна незначительная на первый взгляд оплошность — и я создам маньяка-убийцу или лентяя, манкирующего обязанностями.

Как только пароль введён, на окна опускаются металлические шторы, а пол, стены и потолок покрываются прозрачной слизью — это визуализация защитных программ, обеспечивающих безопасность во время работы над «Алефом».

На несколько часов погружаюсь в создание вируса и постепенно забываю обо всём — даже про голос Марии в пустой комнате.

Надеюсь, я опережаю хакеров-конкурентов, и именно моя версия «Алефа» окажется лучшей и будет запущена в Сеть. Если, конечно, Голем раньше не пробьётся сквозь защиту и не уничтожит вирус или личность Кармина, или меня самого. Но последнее, пожалуй, трудновато даже для него. По крайней мере, я очень на это надеюсь. Не очень приятно ходить по улицам, зная, что один из множества киборгов вокруг может стать твоим убийцей.

В принципе, я могу закончить работу над «Алефом» в реальности, но это приведёт к значительной задержке: для безопасности я разделил файлы и часть из них записал на идентификацию Кармина, так что, если он умрёт, придётся восстанавливать доступ, а это лишь немногим проще, чем оживить погибшую личину. Конечно, следовало бы, учитывая попытку покушения, перевести все материалы по «Алефу» на мой личный идентификатор, но опыт научил меня не класть яйца в одну корзину. К тому же, возможно, именно этого Голем и добивается.

Уже в машине, по дороге домой, я вспоминаю о Марне. Когда я склонился над ней, чтобы поправить подушку, мне почудился запах карамели, и в нём — что-то знакомое, из далёкого детства. Удивительно, как порой такие мелочи действуют на наше подсознание. Теперь я хочу увидеть Марну снова, хотя понятия не имею, зачем.

Мысли о ней вызывают воспоминания о Зое. Мне жаль, что агент Конторы оказалась киборгом, и трудно поверить, что я мог влюбиться в неё. С другой стороны, чему удивляться? Эти машины настолько похожи на людей, что отличить их практически невозможно. Да и практики у меня в этом отношении не хватает: в реальности я веду жизнь затворника и почти ни с кем не общаюсь, круг знакомств не расширяю.