Алеф

— Через пару дней доктор разрешит вам её навестить, — говорит она с ободряющей улыбкой.

Я испытываю неимоверное облегчение: оба ребёнка останутся со мной! Нужно лишь найти Виктора, пока он не натворил глупостей. Прятаться он может очень долго: достаточно оставить тело в надёжном месте и выйти в реальность.

Звоню Фёдору, чтобы узнать о результатах порученных ему поисков.

— Никто не видел Виктора, — печально отвечает дворецкий. — Как Ева, господин Кармин?

— Всё в порядке.

— Слава Богу! Вы привезёте её домой?

— Она в реанимации.

— Но прогнозы…

— Утешительные. Я должен идти, Фёдор.

Отключаюсь.

Как ни странно, инцидент с Виктором и Евой заставил меня задуматься о том, что создание вируса не просто порученное Конторой задание, которое я должен выполнить, чтобы избежать наказания за промышленный шпионаж.

«Алеф» должен быть готов к сроку, иначе Голем уничтожит всё, что так или иначе связано с человечеством, и в огне его ксенофобии погибнут Ева, Виктор, маленькие уродцы, украсившие коллекции сотен жителей виртуальности, мой внук.

Я должен защитить всё это. Смысл существования «Алефа» не просто сохранить человеческие тела — он должен спасти виртуальность, нашу общую мечту.

Возвращаюсь домой. Над Киберградом собираются характерные фиолетовые тучи — это визуализация плановой оптимизации. Скоро она будет запущена, и дождь смоет накопившиеся с последнего раза баги.

Фёдор и Валентина ждут меня в холле. На лицах слуг написано облегчение: ещё бы, ведь без моих детей их жизни потеряют смысл. Что им останется? Убирать да готовить? Этим можно заниматься и в реальности.

— Виктор не объявлялся? — спрашиваю Фёдора.

— Нет, господин Кармин. Что мне следует предпринять теперь?

Если б я знал! Хоть Ева и не умрёт, полицейские всё равно явятся, и, когда они не найдут в доме Виктора, им всё станет ясно.

Убедить их в том, что проломленный череп — результат ссоры, будет трудновато, потому что объяснение, которое сработало бы в настоящей жизни («Он не мог желать ей зла, ведь он её брат!»), не подействует на копов Киберграда: родственные связи между юзерами недоказуемы. Разве что они назовут свои идентификаторы, но никто этого не сделает: анонимность — настоящий фетиш виртуальности.

— Ничего не предпринимай, — говорю я Фёдору.