— Кушал скорей, а то собак отнять! — смеется Мамед.
Потом он берет метлу и уходит. Я набиваю рот хлебом, откусываю сыр и ем. Боже, как вкусно!
— Темур! Ты что там жуешь? Брось сейчас же и поднимайся домой! — кричит мать.
— Иду! — отвечаю я и не двигаюсь с места.
— Кто тут Барамидзе? — спрашивает вышедшая из ректорского кабинета секретарша Тина.
— Я! — отвечаю я, вставая.
Тина щурит свои близорукие глаза, пристально разглядывает меня и потом кивком головы указывает па дверь: «Входите!»
...У огромного письменного стола сидели двое — секретарь партийного бюро нашего факультета и ректор. В таком просторном, светлом и богатом кабинете мне никогда еще не приходилось бывать, да и ректора я впервые видел так близко. У меня вспотели ладони, и в коленях почувствовалась неприятная дрожь.
Ректор встал. Это был очень высокий лысый мужчина. Бросались в глаза густые, лохматые брови на его строгом лице.
— Вот это и есть Барамидзе, — сказал Давид и улыбнулся.
— Садись! — сказал ректор, указывая па тяжелое кожаное кресло.
Я остался стоять у двери.
— Садись, Барамидзе! — повторил Давид.
— Ничего, я постою, — проговорил я.
— Слушай, парень, тебе говорят, подойди и садись! — сказал ректор.
Я подошел к столу.
— Здравствуйте!
— Здравствуй! — подал ректор руку.
Я быстро вытер о брюки ладонь и протянул руку. Ректор улыбнулся.
— Мужик! — обернулся он к Давиду.