— Нет, нет! Не беспокойтесь!
Он шел по саду медленным шагом, тихий, сутулый, не замеченный никем. И мне стало жалко бога, которого никто не признает, бога, который так близок, так человечен и так прост, что никто не видит в нем бога...
Галактион вышел из сада.
Тамада за объединенным столом произносил тост за чемпиона. Он стоял с огромной чашей в руке и воздавал хвалу герою, который прославил родной край, человеку, плечи которого еще ни разу не прикасались к ковру, голиафу, который сто раз выжимает двухпудовую гирю, сгибает металлическую балку, головой ломает дубовые доски, который где-то, в каком-то заокеанском городе одержал чистую победу над восемью себе подобными верзилами и невредимым возвратился домой...
— Друзья! — закончил тамада свою проникновенную речь. — Я прошу вас выпить за здоровье человека, жизнь и дела которого дороже и нужнее для нашей страны, чем жизнь и дела всех нас, взятых вместе! Прошу встать! Ура нашему славному чемпиону!
Гурам схватил бутылку и сильно ударил ею по тарелке. Тарелка разлетелась вдребезги. Все оглянулись, подбежал наш официант.
— Что случилось?!
— Ничего, тарелку разбил. Добавь к счету...
Мы расплатились и направились к выходу. У дверей я оглянулся. Тамада висел на шее у чемпиона и лобызал его щеки.
...До Кашветской церкви шли молча.
— Каждый делает свое дело, каждому свое. Этот чемпион — полезный по-своему человек. В чем же он виноват? — сказал я.
— Да кто его винит? Пусть себе борется на здоровье, — улыбнулся Гурам.
— А вот тех кретинов — тамаду и официанта, — вот кого следовало бы проучить!
— За что? Каждому свое, — вздохнул Гурам и взял меня под руку.
Ажурный павильон на верхнем плато Мтацминда сотнями огней сверкал над вечерним Тбилиси.
ПАРК ИМЕНИ КИРОВА
Я никогда не был в Гайд-парке, но уверен: вряд ли там услышишь столько сенсационных, анекдотичных, фантастических новостей, как в нашем тбилисском парке имени Кирова. Так, например, здесь я впервые узнал, что персидский премьер-министр Мосаддык, оказывается, был известным аферистом; что Уинстон Черчилль в день выдувал три бутылки коньяка; что президент Рузвельт был отравлен Трумэном; что Гарриман до 14 лет учился в Кутаисской гимназии; что капитан наших динамовцев Борис Пайчадзе в историческом матче с басками играл в золотых бутсах...
В этом парке каждый день снимаются и назначаются министры, директора, заведующие, редакторы, начальники милиции — не только в республиканском, но и в союзном и даже международном масштабе. Парк кишит пенсионерами, старыми холостяками и старыми девами, пришедшими на свидание домработницами, няньками, молодыми матерями, бездомными студентами и, конечно же, болельщиками футбола. Каждая «секта» здесь имеет свое облюбованное место: шахматисты собираются в нижней части парка — здесь есть тихие уютные уголки; любители домино — у пней; болельщики: — у грибка; политики — у кафе-павильона; влюбленные — в тени плакучих ив; пенсионеры — под репродуктором; матери с детьми — у фонтана, и так далее.
Что влечет сюда людей? Ей-богу, не знаю! Лично меня устраивает месторасположение парка: отсюда рукой подать до моего дома.
ebooksa