Солнечная ночь

— Еще о себе.

— Еще?

— Больше ни о чем. Думая о тебе, я думаю и о себе. И все. На большее, видно, ума не хватает.

— Ты думаешь обо мне вообще или только сейчас?

— Вообще.

— Часто?

— Часто.

— Очень часто?

— Ну... не очень...

Гулико опустила голову и стала разглядывать свои тонкие прозрачные пальцы. Я испугался и замолчал, но Гулико заговорила сама.

— Я думаю о тебе, Темо... Иногда... И долго...

Я придвинулся к Гулико. Мой локоть коснулся ее локтя. Гулико вздрогнула, но не отодвинулась.

— Гулико!

Она взглянула мне в глаза долгим, пристальным взглядом.

— Гулико, что ты думаешь обо мне? — произнес я чуть слышно дрожащим голосом.

׳— Что и ты обо мне...

Сердце подступило к горлу, дыхание сперло. Я обнял Гулико. Она зажала мою руку между плечом и щекой, прильнула к ней головой и закрыла глаза.

— Гулико, знаешь, что я о тебе думаю? Сейчас все скажу...

Она отрицательно покачала головой. Но меня уже понесло, понесло, как сорвавшуюся с горы глыбу, которая долго лежала у самого обрыва, чудом удерживаясь, и, наконец, покатилась, покатилась с грохотом, сметая все на своем пути, вырывая кусты, ломая деревья.

— Летом я поеду на море... Нет, сперва в горы. Там овцы, пастухи... Потом на море. А может, в деревню поеду... Но море... Я люблю море, Гулико... Море и солнце. Солнце и море — это два чуда. Правда ведь? Конечно, правда. Я могу сидеть у морского берега, спиной к морю, и смотреть, как всходит солнце... Потом повернуться к морю и смотреть, как солнце садится в море... И так всю жизнь... Летом мы вместе поедем на море. Я положу голову на твои колени и весь день буду смотреть на тебя. Ты смотри на море, на солнце, но только не на меня. Я боюсь твоего взгляда, боюсь и радуюсь ему... Лучше уж я буду смотреть на тебя, а ты лишь иногда на меня? Да? Мы вместе поедем на море, правда, Гулико?