Яшка, путаясь и волнуясь, принимается объяснять.
«Ликвидируем кулачество, как класс», «обобществление средств производства», слова Якова перекликаются с газетными заголовками.
— Объясни-ка толком, что такое «средства производства»?
— Ну, вот твоя маслобойка, сыроварня оно же даёт товарную продукцию? Значит, это средство производства…
Яков долго объясняет, дальше мужчины долго решают, что такое гуси и куры. Вроде и не средство производства, но продукция-то есть, мясо, яйца, перо…
— Эдак мы укроп с огорода можно посчитать за средство производства, — замечает по виду не впечатлённый угрозой лишения имущества хозяин. — Его тоже продать можно.
Но к общему выводу всё-таки они приходят, когда Яшка брякает что-то про наёмный труд.
— Вот! — Поднимает палец вверх Кондрат. — Вы там сами ещё не разобрались, а кидаетесь такие дела творить. Потому мужики вас не уважают. Сурьёзности в вас с гулькин хрен. Ладно, что посоветуешь, племяш?
«Племяш» мнётся, затем решается.
— Придётся в колхоз вступать. Вы поймите! — Торопится гость в ответ на неласковый взгляд Степана. — Или добровольно вступите, или у вас всё равно всё отнимут…
Долго ещё семья переваривает оглушительную новость. Наутро уже не такой приветливый Степан всё-таки обихаживает коня, выводит гостю. Кондрат невозмутим.
— Ты уж прости, дядька Кондрат, что так всё выходит, — Яков запрыгивает на коня.
— Да ничо. Спасибо, что предупредил, — Кондрат оглядывается, крепкой рукой тянет племянника за плечо, что-то тихо говорит, затем строго смотрит. — Понимаешь? Постарайся. И тебе крепко поможет. На коне будешь, я не про него говорю, — Кондрат хлопает коня по плечу.
— Хорошо, дядька Кондрат. Это несложно. Сделаю.
Ближе к вечеру, когда спадает напряжённость хозяйственных работ, к Кондрату собирается народ, представительный и, сразу видно, уважаемый.
— С коммунистическим приветом, Митрич, — хозяин сидит на лавочке у палисадника с ранее пришедшим Игнатом, мужчиной крупным и с мощным брюхом, как и положено быть мельнику.
Митрич удостаивается звания по отчеству в силу возраста. Пока крепок, но вот-вот отойдёт от дел, благо есть, кому передать. И земли и всё остальное. Четверо сыновей, уже и внуки не пищат, а бегают, а дочек сам Митрич и в расчёт не берёт. Сплошные убытки от девок.
Спустя четверть часа, которые мужчины проводят за обстоятельной беседой, подходят ещё двое с немудрящими именами Фёдор и Ефим. Фёдор высокий и жилистый, Ефим пониже и плотнее.
— Ну, что собрались, наконец, кулацкие морды? — Веселится хозяин.
— Чего звал? — Недовольно спрашивает Фёдор, самый хмурый и неразговорчивый. Он только со своими овцами ласков, а людей не очень любит.
ebooksa