Ранний старт

22
18
20
22
24
26
28
30

— Он у нас всегда такой! Первым заходит — первым выходит! — Хохот снова прокатывается по оврагу. И вдруг становится неуверенным и быстро затихает. За баламутом Кононовым с серьёзным лицом стоит Кондрат с какими-то бумагами.

— Кондрат, ты чего там? — Неуверенно спрашивают из толпы, сидящей на склоне. — Бумажки какие-то…

Кондрат, дождавшись, когда Василий Кононов отойдёт, кладёт одну бумагу на стол, но сначала объявляет односельчанам:

— Заявление в колхоз. Всё честь по чести, — поднимает к глазам вторую бумагу и читает в полнейшей тишине, которую нарушает неслышимое до сих пор стрекотание кузнечиков. — Перечень имущества, которое пригодно к использованию с целью товарного производства, передаваемого в ведение колхоза «Красные Березняки» крестьянином Дробышевым Кондратом Петровичем.

— Маслобойка, со всем прилагаемым инвентарём, помещением, запасами и готовой продукцией. Что ещё не продано, — отмечает Кондрат в полнейшей тишине.

— Сыроварня, с помещением и всем прилагаемым оборудованием. Пока не работает, поэтому запасов сырья и готового продукта не имеется.

Лица комиссии по мере чтения становятся всё светлее и светлее. На Кондрата глядят с огромным удивлением. А он продолжает.

— Четыре лошади, годные под плуг. Одну, извините, пока себе оставлю под бричку, отвык уже пешком далеко ходить…

— Пять коров, от двух до четырёх отёлов, одна стельная. Одну тоже себе пока оставлю, а то моя хозяйка взвоет.

— Земельный участок двенадцать десятин. И это… — Кондрат слегка запинается, тяжело вздыхает и решается сказать, — со старых времён осталось у меня сто двадцать золотых червонцев…

Толпа ахает, комиссия пучит глаза, Яшка восхищённо выдаёт короткое ругательство.

— …так что колхоз будет иметь средства с самого начала. Ссуды когда ещё будут. Вы, товарищи комиссары, разузнайте там, в городе, где можно выгоднее обменять царское золотишко на советские червонцы. А там и счёт в банке заведём.

— Ну, вот, — Кондрат кладёт бумаги на стол ошарашенной комиссии и разводит руками, — вроде пока всё.

В полнейшем молчании селяне смотрят дальше, как подходит мельник, — то же самое, мельница со всем прилагающимся оборудованием и запасами, какая-никакая скотинка, — за ним лошадник Ефим, кинувший в актив будущего колхоза полсотни конских голов, тоже парочку оставивший себе.

— Совсем без лошадей не могу, извините, просто не проживу, — извиняется лошадник перед комиссией. Мельник, долго и тяжко повздыхав, по примеру Кондрата добавляет в кассу сорок червонцев. Уже после Ефима.

Дальше ещё не существующий колхоз обзаводится овечьим поголовьем в полтысячи штук со всеми прилагающимися овчарками, кнутами и ножницами для стригалей. И парой сотен коров и быков от Митрича.

— Мужики! Я вас не заставляю прямо сейчас подходить и записываться в колхоз, — Кондрат останавливает жестом, попытавшегося возразить комиссара. — Подумайте до завтра. А мы сейчас вот что сделаем. Мы первые, записавшиеся, будем считать себя правлением. Завтра все желающие пусть подходят ко мне в дом и подписывают заявление на вступление в колхоз. На имя председателя, которого мы сейчас выберем. Вечером подходите. Днём мне дочка бумажки вручную заготовит. Вам останется только подписать. Не забудьте про имущество, которое передаёте колхозу. Бороны, сеялки, веялки, земельные наделы, тягловый скот.

— А вы, товарищи, можете докладывать, что колхоз «Красные Березняки» создан. Даже если ни один человек больше не придёт, у колхоза уже половина земель и большая часть скота. Не говоря уж о маслобойке и мельнице. Дальше мы сами разберёмся, а понадобится помощь — обратимся.

Комиссия спорить не стала. Переночевала у Кондрата, которого выбрали председателем прямо по дороге к дому его кулацкие единомышленники и пособники. Переночевала и поехала дальше. А к вечеру у дома Кондрата скопилась толпа. В колхоз записались все, кроме двух мужиков, отъехавших из села по какой-то надобности. Если уж такие зажиточные мужики туда вскачь побежали, не иначе, большую выгоду почуяли, — так решили сельчане. Они ж не знали, что сказал тогда Кондрат тем зажиточным мужикам три дня назад.

— Главное что? Ничего не изменится. Как ты, Игнат, командовал своей мельницей, так и будешь командовать. Да, она будет считаться колхозной, и что? Мы в этом колхозе будем править. Захочешь уйти, никто мешать не будет, выплатим тебе стоимость твоего имущества и катись.