Ближе к вечеру во дворе.
Всё, что нужно, сделано. После школы обедаем, отдыхаем, выходим погулять. Затем уроки, и все свободны. Собираться у Зины всей толпой прекращаем, тупо места для всех не хватает. Поэтому разделились. Катя приходит к Зине, я к Ерохиным. С отвязанной парочкой братьев сдружились неимоверно. А чо, в одной же банде, ха-ха, состоим.
— Вить, ну, дай разочек… — нудит младший, у которого старший Ерохин реквизировал городошную палку. На старшего не рассчитывал, когда комплект делал. Их папахен обещал сделать ещё один экземпляр, так что дефицит ненадолго.
— Дим, пяток раз кину и дам, — примеряюсь, бросаю. Попадаю, но не убедительно. Кидаю левой рукой, хочу проверить одно предположение. Если чему-то научить левую руку, то правая научится сама, без тренировки.
Очередь Зины, за ней Тим. Ставлю фигуру «пулемётное гнездо». Такие намного легче сбивать, нежели плоские.
— Глянь! Наши Сверчка прихватили!
Есть во дворе субтильный паренёк семитского племени, что по нему не очень заметно, мало ли кто выглядит чересчур интеллигентно. Зато по мамочке не ошибёшься. Видел его в школе, понятно в каком классе. В таком же, каком и мы, только с другого конца. Вернее, с начала, это мы в конце. Сверчком его Ерохины окрестили. Когда поинтересовался, почему, объяснили так: «Ну, со скрипочкой ходит, пиликает…». Логично. И в остроумии не откажешь. Могут ведь, когда захотят.
«Наши» это Тимкины гвардейцы, всегда с ним таскаются. В нашей структуре отряд прикрытия. Тим любит, когда его отдельно о чём-то просят, а то его реноме немного страдает, если напрямую им командовать начинаю. Всё равно сбиваюсь на приказной тон, но уже реже.
И ещё в одном Ерохины мне жутко завидуют. В Березняках, положив на это массу усилий на тренировки и расспросы местной братвы, научился лихому свисту. Как там у Есенина? «Мне осталась одна забава: пальцы в рот — и весёлый свист».
Гвардейцы приняли Сверчка в свои заботливые руки. Хлопают по плечу, гогочут и не отпускают. Непорядок. Закладываю пальцы в рот по рецепту Есенина, и от оглушительного свиста взлетают воробьи с дерева, а Димон приседает, закрыв уши.
Иду на край двора, где гвардейцы, — так-то это Санёк и Колян, — несут службу дозора. Баклуши бьют, если точно. Ленивые и слабенькие подзатыльники Сверчку отвешивают, если совсем точно. Это даже не побои, а так, приветствия, которые прекратились после моего предупредительного свиста.
А видок у Сверчка заморенный и пришибленный. И точно не гвардейцы оставили следы подошв на заднице и спине. Не пинали они его. Интересуюсь подробностями.
— Да там… — машет рукой малец. Подходит Димон, что собирал на хранение Кате городки. Зина, шестым нюхом учуяв близость интересного кипиша, не отстаёт от него.
— Вы чего тут? — Вперяю строгий взгляд в гвардейцев. — Сверчок с нашего двора, его нельзя репрессировать. Без причины.
Впечатлённые многозначительным словом «репрессировать», гвардейцы смущаются: «А мы чо? Мы — ничего». Запрашиваю Сверчка второй раз. Тот, шмыгая носом и удерживая слёзы, ведёт грустный рассказ. Чтобы срезать дорогу от остановки, — в музыкальную школу он ходит, — пересекал соседний двор. Разок-другой до этого прокатило, он и осмелел на свою беду. Местная шантрапа подловила, подтвердив пословицу «сколько верёвочке не виться».
— Сколько и где? — Нечего турусы на колёсах разводить. Краткость не только сестра таланта, но неотъемлемое качество командира.
— Трое, там… — Сверчок машет рукой.
Принимаю решение мгновенно. Акция возмездия, как иначе-то?
— Пошли!
— Да не надо… — слабо возражает Сверчок, тут же впадаю в неистовство.
ebooksa