Брут быстро переглянулся с Каберой и тут же заметил, что вокруг них собрался, похоже, весь лагерь, кроме часовых. В толпе он увидел Рения и помрачнел. Трудно расслабиться, если человек, который тебя учил, с сомнением покачивает головой.
Брут постарался собрать всю свою уверенность.
– Дело в том, Домиций, что я не сомневаюсь в твоем мастерстве, но в каждом поколении найдется лучший из всех. Это закон природы.
Домиций не спеша потягивал мышцы ног. Казалось, он обдумывает слова соперника.
– Наверное, ты прав, – ответил он.
– Конечно я прав. Кто-то должен быть лучшим, и без ложной скромности скажу, что это – я.
Брут пристально наблюдал за реакцией на свои слова.
– Без ложной скромности?.. – проворчал Домиций, расправляя мышцы спины.
Марк почувствовал, что спокойствие легионера начинает раздражать его. Эта неспешная, почти сонная разминка его рассердила.
– Хорошо. Кабера! Иди скажи квартирмейстеру, что я повышаю ставку на поединок с Домицием.
– Не думаю, что… – начал было старый лекарь, с сомнением посматривая на претендента.
Домиций почти на голову был выше Брута и двигался с редкой легкостью и уверенностью.
– Иди и скажи. Еще один поединок – и пойдем собирать деньги.
Скривив губы, Кабера зашагал прочь.
Расправив плечи и выпрямившись во весь рост, Домиций улыбнулся Бруту.
– Я этого и ждал, – сообщил он. – Мои друзья потеряли кучу денег, делая ставки против тебя.
– И ты не сделал никаких выводов? Перейдем к делу, – коротко бросил Брут.
Домиций вздохнул.
– Вы, коротышки, всегда такие нетерпеливые, – сказал он, покачивая головой.
Октавиан вытер рукой нос, оставив на коже мокрый след.