— Что за полку ты мастерила? Для той кипы книг на подоконнике? — предпринял я попытку повернуть разговор в интересующее меня русло.
— Штэфан Холмс, вы и это успели заприметить! — усмехнулась она, а меня одолело странное чувство — будто бы я впервые услышал своё полное имя из её уст. — Нет, я расставляла книги, принесённые из библиотеки, а то были лишь старые тетради. Собрала их, чтобы выбросить.
— Зачем?! — вырвалось из меня такое неподдельное сожаление, что я осёкся, дабы не выдать себя. — Я вот неохотно расстаюсь со своими воспоминаниями.
— Ты же видел того жирафа и прочую чертовщину. Их и воспоминаниями сложно назвать-то, скорее жуткие фантазии.
— Фантазии всё же лучше, чем туман в голове.
Прямо как у меня сейчас.
— Теперь ты ещё и цитировать Холмса будешь? — усмехнувшись, спросила она.
— Надеялся, что это проскользнёт незамеченным. Ты была сегодня в библиотеке?
— Нет, у герра Крауса… как обычно, — сделав паузу, тяжело вздохнула она. — Яков хочет, чтобы я посещала его лекции, вот и оставил для меня эту «пищу для мозгов».
— Напомни, кто такой Яков, — услышав, насколько требовательно прозвучал мой голос, я наигранно раскашлялся.
— Сын герра Крауса, — спокойно ответила она.
— А что за лекции? — За спиной пискнул таймер микроволновки, оповестивший о возобновлении подачи электричества.
— Литература.
— И зачем они тебе? — Включив электрочайник, достал я из шкафчика банку с кофе и кружку.
— Всё лучше, чем бесцельно проводить дни. — В трубке послышался звон посуды.
— Почему бесцельно? — Увлёкшись процессом приготовления напитка, я не обратил внимания на то, что уже давно пересёк черту, за которую раньше она мне не пускала.
— Потому что я не знаю цели. Где же ваша логика Холмс?
После этого разговор совсем не клеился. Я раздражался из-за её непонятного отношения ко мне и уже начал сожалеть об этом звонке.
«Что за паршивый день», — повесив трубку, направился я в гостиную с намерением растянуться перед телевизором и отвлечься.
13