— Не может быть! — вскричал я. — Гринёв это моё имя…
— Вас тоже зовут Гринёв? — переспросила она упавшим вдруг голосом.
— Что значит это «тоже»? — возразил я невольно. — Гринёв моя фамилия, которую я ношу с рождения, а ваш враг, как вы его называете, присвоил её себе. Когда он стал себя здесь так называть?
— С сегодняшнего дня. Сегодня утром он явился и сказал мне, чтоб я его звала Гринёвым и что мы скоро уедем отсюда.
Мы продолжали вести разговор, высунувшись в окна: я в своё — наверху, она в своё — внизу. Удобства представлял такой разговор мало, между тем её слова заинтересовали меня уже лично. Если её «враг» назвался вдруг Гринёвым — он мог оказаться и моим врагом, похитившим мой паспорт и деньги.
— Вот что, — предложил я, — не лучше ли мне спуститься к вам вниз. Там мы можем у вас разговаривать спокойнее.
— Этого нельзя, — сказала она.
— Почему?
— Дверь заперта на ключ.
— И у вас нет ключа?
— Нет. Он унёс его с собою.
— А ваша девочка-арабка?
— Фатьма?
— Её зовут Фатьмою?
— Да. Он увёл её. Они пошли вместе.
— И вы позволили запереть себя так?
— А что же мне было делать?
— Как что! Позвонить, позвать слуг, ведь вы здесь не в домике на краю Порт-Саида, а в гостинице. Здесь могут подать вам помощь.
— Никто не подаст мне её, потому что он выдаёт меня за сумасшедшую. Он, как мы приехали сюда сегодня утром, так напугал слуг, что они боятся меня…
— Тогда обратитесь к консулу.