В камбузе нашёл он небольшой нож в кожаных ножнах, отточил его и спрятал в карман.
Он принялся готовить обед, и пока был занят им, его не тревожили, и никто его не трогал.
После обеда его заставили мыть палубу и отскоблить кровяные пятна на ней.
Умерший Билли-Том был, вероятно, уже выброшен за борт; по крайней мере, Урвич не видел его на шхуне.
Двум раненым, лежавшим в матросской каюте, он носил есть и нашёл их очень слабыми.
К вечеру один из них умер.
Таким образом, на шхуне оставалось всего четыре человека, кроме Джона.
Умершего, когда убедились, что он покончил с земными счётами, без всяких церемоний спустили за борт, привязав ему тяжесть к ногам.
Происшествие это всё-таки произвело некоторое впечатление.
Среди четырёх матросов произошло как бы волнение, они были возбуждены событием прошлой ночи и смертью двух товарищей.
Урвичу пришлось быть свидетелем неприятной сцены.
Матросы узнали, вероятно, вчера ещё ночью о существовании кладовой за кают-компанией и о запасе рома.
Они потребовали от Джона, чтобы он дал им несколько бутылок.
Джон в шкиперском одеянии вышел к ним и, расставив ноги, засунул руки в карманы.
— Рому не дам! — коротко заявил он.
— Мы требуем! — в один голос крикнули четыре человека.
Джон поднял голову:
— Что-о!..
— Мы требуем рому! — повторили опять.
— Я сказал — не дам. Вы перепьётесь, а что будет со шхуной?