С того места, где он остановился и оглянулся, вода сливалась с поверхностью нагорной площадки, и впечатление, которое должен был испытать Урвич, было, что будто он стоит по пояс в воде и вокруг него берегов не видно, а только густо чёрная вода и небо над ней.
Урвич знал, что это только впечатление, и всё-таки ему стало как-то очень не по себе.
Он решил, что пойдёт вперёд дальше, не останавливаясь.
Дальше вода дошла ему до горла, и тут двигаться было вольготнее.
Но только Дьедонне сказал ему, что дно начнёт сейчас же повышаться, как только он замочит свой подбородок, а вот уже уровень озера подходит ему под шею… выше… выше… он готов был сделать шаг назад, удерживаемый безотчётным страхом, но как бы махнул рукой — «была не была», шагнул вперёд и с удовольствием ощутил, что дно начинает подыматься.
Всего этого он должен был ожидать, и обо всём он был предупреждён, но — странное дело — всё время испытывал колебание, двигаться вперёд или нет, и должен был усилием воли побеждать в себе это колебание.
Мокрый, с льющейся с него ручьями водой вылез Урвич на каменную середину озера, встряхнулся, но от этого ему не стало лучше; тут он пожалел, хотя и поздно, что не снял платья, прежде чем войти в воду.
Маленький налетавший ветерок обдул его, ему стало холодно, и единственно скорый способ согреться был поскорее найти могилы и спуститься в подземелье, где должно было быть теплее.
XLI
Три плиты трёх могил с их тремя надписями Урвич легко различил при лунном сиянии.
«Всего девять!» — почему-то сосчитал он.
Одна была надпись железная, другая золотая, третья высечена в самом камне.
Буквы были незнакомы Урвичу, и что обозначали они, разобрать он не мог, но в каждой надписи было по двадцать две буквы.
Урвич наклонился над средней плитой с золотой надписью и нашёл на плите отверстие, как бы составляющее точку возле последней буквы.
Он сунул туда, как учил его Дьедонне, ключ и повернул от левой руки к правой.
Потом надавил первую из букв надписи и последнюю.
Плита легко, плавно, без скрипа повернулась и открыла ход со ступеньками вниз.
Урвич поспешил, чтоб укрыться от ветра, который был очень неприятен ему в мокрой одежде, спустился по лестнице и очутился в темноте.
Он зажёг фонарь, присел на ступеньку, снял с себя платье и выжал его насколько возможно сухо.
Отдохнув и оправившись, он продолжал спускаться.