Но ей не было до меня дела. Только один человек существовал для нее во всем мире.
Тонкая темная рука высвободилась из складок ее балахона и одним робким движением скользнула по его щеке.
Его пальцы сбились и взяли неверный аккорд.
Струны жалобно тренькнули и замолкли. Музыка умерла.
Руки не слушались меня, и я попытался сморгнуть снежинки, застилавшие мне глаза. Когда я наконец совладал с непослушными ладонями и кое-как восстановил зрение, ее уже не было.
Лорд сидел один перед задыхающимся костром. Намокшие волосы прилипли к его лицу. Он понуро смотрел перед собой, а губы продолжали шептать какие-то непонятные слова.
Руки отсутствующе поглаживали лютню.
В какой-то момент их хватка ослабла, и инструмент неловко скользнул по его бедру навстречу земле. Верный Хлодвиг, уже поборовший оцепенение, вовремя подхватил ее и бережно вернул в чехол. Лорд ничего не заметил, а губы его продолжали нашептывать что-то той, кто уже ничего не могла услышать.
Я оставил их сразу, как только почувствовал, что могу доверять своим ногам.
Наутро лорд сам разыскал меня.
– Теперь ты понимаешь, – сказал он мне.
– Признаться честно, я не понимаю ровным счетом ничего, – обреченно ответствовал ему я.
– Она ждет меня в одной из этих башен. Мы сможем быть вместе, когда я разыщу ее там, – мечтательно протянул он.
Я бросил взгляд в сторону каменных столпов, все так же пронзавших неизменное свинцовое небо. Отчего-то я наполовину надеялся, что они пропадут куда-то за ночь, испарятся, исчезнут… Но Башни тихой смерти продолжали насмехаться надо мной своим молчаливым присутствием.
– Я настигну вас, если мне не удастся ее разыскать, – слабо сказал лорд.
Я кивнул, зная, что больше никогда его не увижу, и отправился раздавать указания к сбору.
Нам предстоял долгий переход.
***
Все молчали. Бард украдкой бросил взгляд на костер, будто бы ожидая, что тут потухнет, следуя примеру своего брата из истории Ханси…
– Вот поэтому, дорогие мои господа, – протянул старый наемник, – никогда не стоит недооценивать силу музыки. Некоторым северные баллады приходятся особенно по душе.