Исчезая с рассветом

22
18
20
22
24
26
28
30

– Более чем уверен, что не упоминал… Под этим именем.

– Кто. Ты. Такой, – процедил Бард.

– Друг.

– Друг? Докажи.

Ханси молча протянул правую руку ладонью вверх и засучил рукав. Бард опешил. Чуть выше запястья Ханси на него скалилась медвежья голова.

– Татуировки можно подделать, – прошептал менестрель.

– Не такие, – ухмыльнулся Ханси. Он закрыл глаза и сосредоточился. Оскал на медвежьей морде сменился сурово–умиротворенным выражением. Не прекращая ухмыляться, Ханси вернул рукав на место и опустил руку.

– Я друг, – повторил он. – И я был бы рад услышать о твоих дальнейших планах, Бард. Что ты будешь делать с этими штуками у тебя в сумке?

– Мастер Гилфи велел мне разыскать одну женщину неподалеку от города. Она уже имела дело с похожими… предметами. Она подскажет.

– То есть Гилфи сам не знает, что делать со своим богатством? – закончил за него Ханси. – Впечатляюще.

– Мы предельно осторожны! – попытался оправдаться менестрель.

– Настолько предельно, что тебя занесло в один караван с Гончей Фавра на задании. Ха! Допускаю, что Тиллиан и вправду ничего не ведает о содержимом твоей сумки, но о ваших с Гилфи приключениях наслышаны все заинтересованные лица. Они совершенно не удивятся, если ваш талант впутываться во все передряги на свете занесет вас на Шпиль, поверь мне.

– На Шпиль? – переспросил Бард.

Ханси тяжело вздохнул.

– Потрясающе…

Пространство перед костром уже окончательно опустело, только здесь и там были видны наемники, которым выпало нести первый дозор.

Однако они держались на почтительном расстоянии от своего предводителя, и Ханси казался немного более расслабленным, чем раньше. По крайней мере, угрожающий силуэт Тиллиана перестал маячить на горизонте.

– Как ты думаешь, Бард, почему я рассказал у костра именно эту историю?

– Потому что ты хотел избавить меня от необходимости играть северную песню.

– Это только отчасти верно. А почему, как ты думаешь, Тиллиан настаивал на ее исполнении?