Последствия

– Нет, не говори со мной как с этими деревенщинами. Как ты вообще додумалась сравнить меня с ними? – вспылив на грубый тон девушки, возразил Вильям.

– Извините, достопочтенный сэр. – язвительно поддразнила Анна, вытирая последний стакан. – Могу ли я пригласить вас пройти со мной на рынок?

– Сэр? – задумался Вильям, не отвечая на вопрос. – Ведь меня ещё не разу не называли сэром. Сэр Вильям, как красиво звучит. Закончу здесь и подумаю, может быть, из этого что-нибудь получится.

– Эй, ты идёшь? – не решаясь прикоснуться к полуголому мужчине, крикнула рядом с ним Анна.

Вильям озарил девушку ещё не спустившейся с лица после радости о нахождении цели в существовании улыбкой и, забрав нож со стола, пошёл к выходу, Анна же, попрощавшись с отцом, побежала следом.

На улице было душно. Влажный воздух осаждал город и не давал скопившимся в нем запахам его покинуть. Смрад витал менее концентрированный, чем в пабе, но, когда Вильям и Анна вышли на более людную улицу, с ним смешался запах грязных людских тел. До этого же Вильям пытался разговорить девушку. Она сопротивлялась, а он продолжал приукрашивать её внешность, что не могло не отличать его от посетителей паба, пытавшихся привлечь её внимание более мерзкими словами. И Вильям не прогадал, уже подходя к рынку Анна поддерживала с ним разговор без стеснения. Они говорили о многом, но Вильяму, устроившего свои виды на девушку, интересовало только то, как ещё более превознести себя в её глазах и дознаться о том, какой сейчас год.

При первом своём перемещении, когда он потерял Интерна, тогда ещё Слава пытался узнать дату, напрямую спрашивая её у прохожих, и только благодаря его ловкости ему удалось спастись от расстрела. После этого в контакт с местным населением он входил осторожно.

Не трудно было сузить круг поиска до средневековья, что он вывел из представших перед ним улиц, домов, но одежда пока что встречавшихся ему людей подтвердить этого не могла, так как подобные наряды могли носить как в самых бедных районах и после этого времени и наоборот – это мог быть самый развитый посёлок до средневековья, о существовании которого не знают учёные двадцать первого века. Но Вильям думал, что близ Лондона не может быть ничего развитее Лондона, поэтому первоначально настоял на средневековье. А слова Анны его более запутали. Когда он рассказал ей историю, которую придумал её отец, а он дополнил подробностями, Вильям попросил спутницу экскурсировать его в современное политическое состояние Англии. В ответ на это он получил, что царствует сейчас Эдуард IV, что междоусобная война давно закончилась (она вставила об этом, потому что рассказывала о том, что в одном из сражений умер муж её сестры, которая вскоре после того, как узнала об этом, бросилась в реку.). Но ничего из её рассказа не пошевелило извилин в голове Вильяма, так как он не знал ни кто такой Эдуард IV, ни о какой войне идёт речь.

Дорогой девушку начала привлекать личность Вильяма, и она, разговорившись, не заметила, как они вышли к рыночной площади, а мужчина решил не останавливать её любопытство и продолжал поддерживать беседу. Перед тем, как Анна заметила, что они пришли к месту назначения, пара кругом обошла рынок и вернулась к его началу. Зазвенел колокол.

– Уже? – услышав его отдалённый голос, воскликнула Анна. – Я уже должна была быть у Грэйс! Пошли скорее.

Девушка схватила Вильяма за руку, и они побежали, пробираясь сквозь неторопливую толпу, частью которой были сами несколько минут назад. Мужчина остановил Анну у попавшейся первой в его взгляд лавки, где он, не прихотливый к той одежде, которую покупал в начале путешествия, выбирать долго не стал и остановился, надел то, что менее всего выделяло его среди местных жителей, оборачиваясь несколько раз для удовлетворения в соответствии его выбора моде на многочисленные примеры которые ходили за его спиной, и заткнул нож за пояс.

День был неясным, задувал прохладный ветер. Холодало. Вильям решил, что он попал в самое неудачное время для посещения острова – конец лета или, может быть, уже начало осени.

Когда пара перешла крайние лавки, ушла с рыночной площади, Анна забеспокоилась ещё сильнее – паб её отца находился в противоположной стороне от дома её подруги.

– А если ты сначала отведёшь меня, то, наверное, к Грэйс уже пойдёшь в сумерках. – подтверждал её опасения Вильям, с которым Анна поделилась своим переживанием.

– Я знаю, но я не могу ни бросить тебя, ни не пойти к ней. – томилась девушка, стоя на дороге, концы которой вели к двум назначенным пунктам.

– Ты очень исполнительная, Анна. – спокойным голосом Вильям остановил переминающуюся с ноги на ногу девушку. – Ты потратила на меня так много своего времени, что я не могу забрать у тебя больше. Ты должна отдохнуть. Я надеюсь, что ты доверяешь мне, поэтому осмелюсь предложить, чтобы ты не волновалась о моей сохранности в пути до паба и пошла к Грэйс. А утром увидишь, как я встречу тебя с наполненной свежим элем кружкой.

– Нет, я должна отвести тебя в дом. Не думай о том, что я недоверчивая, но я должна… отец попросил… и я должна исполнить всё, как обещала. – сквозь свои мысли неуверенно проговорила Анна, и повернула в сторону паба.

Вильям, решив, что не может настаивать на своём предложении, так как посчитал, что допустил ошибку в разговоре, на обратном пути занялся тем, что придумывал сцены их объяснений: места, в которые он мог её привести и темы, в которых Анна могла подумать, что узнаёт ещё большее о нём.

Но мыслями он занялся не на долго. Пройдя половину пути, Анна остановилась и, присмотревшись к проходившему у противоположных домов человеку, только силуэт которого без очков мог видеть Вильям, начавший терять зрение ещё в институте, что усугубилось, когда он просидел несколько лет в заключении в Бастилии, при ночном чтении книг, драках и прочих его занятиях, подозвала его к себе.

Андрею, как назвала его Анна, на вид было чуть более двадцати лет.