Все лгут

– Ты серьезно?

Он бросает на меня странный взгляд, одергивая пиджак, который ему тесноват в талии, и заправляет шелковый розовый носовой платок поглубже в нагрудный карман. Затем Манфред надевает пальто, выравнивает борта и бросает взгляд в зеркало.

Я скидываю сандалии, натягиваю ботинки и надеваю стеганую куртку. Она давно не стирана, а из прорехи в одном из рукавов торчит пух, готовясь улететь с осенним ветром, чтобы потом закружиться с опадающей листвой в ее последнем танце и опуститься на раскисшую землю.

– Идем? – поторапливаю я Манфреда легким пинком. Тот все еще стоит, уставившись в зеркало.

В машине Манфред спрашивает:

– Ее так и не нашли, эту Ясмин Фоукара?

– Нет.

– И отца не осудили?

– Его освободили, но он был виновен. Его нашли мертвым в лесу на Королевском Мысе на следующий вечер после освобождения. – После небольшой паузы я поясняю: – Это была Мария, его жена. Она нашла его.

* * *

В тот вечер сигнал тревоги мы получили в самом начале девятого – я как раз собирался отведать заказанную пиццу, как в коридоре раздался звук шагов Анн-Бритт – я знал, как стучат ее ортопедические туфли. В следующий миг в комнату ворвалась она, одной рукой придерживая массивную грудь. Круглые щеки ее горели от возбуждения, голос звучал пронзительно.

– Скорее, – выдохнула она. – Кто-то размозжил голову Самиру Фоукара.

Не помню точно, что я тогда подумал, но определенно новость была неожиданной. И в то же время я не сильно удивился, ведь на тот момент Самир Фоукара был самым ненавидимым человеком в Швеции.

Я некоторое время провел на больничном, но, разумеется, следил за ходом дела из дома – и посредством медиа, и благодаря коллегам.

– Наверное, нам следовало обеспечить ему защиту, – сказал я, когда мы сели в машину. – Ему ведь угрожали.

Анн-Бритт громко фыркнула.

– Мы не можем расходовать ресурсы на охрану каждого выпущенного на волю подонка. К тому же мы с тобой оба знаем, что он лишил жизни свою собственную дочь. Если тебе интересно мое мнение – он получил по заслугам.

Приехав в усадьбу Кунгсудд, мы поздоровались с вышедшей к нам навстречу коллегой в форме. Молодая женщина показалась мне смутно знакомой. Я решил, что сталкивался с ней во время расследования гибели Ясмин несколькими месяцами ранее.

– Он лежит в лесу, недалеко отсюда, – сказала она. – Я вас провожу.

В тот вечер было темно и ветрено, почти штормило. Верхушки деревьев пригибались к земле, и пока мы пробирались сквозь заросли на опушке леса, ветки нещадно хлестали меня по лицу.

Анн-Бритт согнулась пополам, а руки засунула поглубже в карманы пальто.