Все лгут

– Том, – выговорила я. Получилось даже более резко, чем я ожидала. – Ничего не выйдет.

Он остановился и медленно обернулся ко мне. В слабом свете окон усадьбы на его лице, казалось, не было никакого выражения.

– Черт, ты, оказывается, такая неблагодарная зануда. Это всего на три дня, ты что, не можешь отпраздновать с ними позже?

Я остановилась.

– Что? – выплюнул он, одной рукой принявшись копаться в кармане куртки.

– Я не могу, я…

– Сука!

Том вывернул карман наизнанку. На землю попадали монеты и камешки, да несколько клочков бумаги тут же подхватил порыв ветра.

– Сиги, – прошипел он. – Я их там оставил.

Он развернулся и зашагал обратно к усадьбе, быстрыми шагами шумно ступая по гравию. Руки болтались вдоль его тела, как маятники.

– Ты идешь? – не оборачиваясь, спросил он.

Я пошла вслед за ним, стараясь подстроиться под его темп, но высокие каблуки увязали в слое гравия и застревали. Чтобы нагнать Тома, я побежала трусцой. Мороз кусался и пощипывал щеки.

Когда я добралась до входа, Том уже позвонил. Несколько секунд спустя Паола с опаской приоткрыла дверь. На Тома она глядела с подозрением.

– I forgot, – заговорил он. – My cigarettes. Cigarrillos[26].

Том сложил указательный и средний пальцы на руке так, будто держал в них сигарету, и несколько раз поднес их ко рту.

Рот Паолы расплылся в робкой улыбке, она распахнула дверь и отступила на шаг.

– Vale. ¡Pasen, por favor![27]

Мы вошли в тепло и закрыли за собой дверь. Паола исчезла в кухне, издалека я разглядела противень с подошедшими булочками, который уже ждал, чтобы его отправили в духовку.

Направившись в гостиную, Том смерил меня внимательным взглядом.

– Что ты собиралась мне сказать? – осведомился он.