Тишина была абсолютная, всеохватная.
Единственными нарушавшими ее звуками были свистящее дыхание Тома и тихое шипение духовки, которое доносилось со стороны кухни. Я сплюнула кровь прямо на ковер, перевернулась на живот и подползла к Паоле.
– Паола, – прошептала я, аккуратно тряся ее за плечо.
Рука Паолы безвольно упала в сторону и осталась лежать вдоль тела.
– Паола, – предприняла я еще одну попытку, села на корточки и приложила ухо к ее рту.
Ничего.
Я прижала два пальца к ее тонкой шее, тщетно пытаясь нащупать пульс.
– Паола! – закричала я и принялась что было сил трясти ее.
Голова Паолы замоталась из стороны в сторону, и тогда я внезапно заметила скрытую темными волосами рану, зиявшую в ее затылке: оттуда, словно из кратера, лилась кровь, и какая-то густая розовая субстанция.
– Нет, – завыла я, – нет!
Том вдруг возник рядом со мной.
– Сделай что-нибудь! – завопила я.
Вслед за мной он опустился на корточки и приложил ухо к груди Паолы. Потом выпрямился, схватил ее за волосы и повернул голову так, что рана снова оказалась на виду.
– Черт побери, – проговорил он и отскочил, словно обжегшись. –
– Мы должны вызвать «Скорую».
Я поднялась на ноги и уже направлялась к телефону, стоявшему на крышке бюро.
– Она мертва, – сказал Том.
– Откуда тебе знать?
– У нее половина мозга уже…
У него сорвался голос. Потом Том стал всхлипывать. Эти длинные всхлипывания я хорошо знала по опыту наших ссор.