Все лгут

Анн-Бритт тем временем раскрыла папку и принялась листать содержимое. Вытащив фото, она выложила его на стол. Я узнала куртку Ясмин.

– Я уже это видела, – сказала я.

– На куртке мы обнаружили следы крови. Анализ ДНК подтвердил, что кровь принадлежит Ясмин, как и образцы, обнаруженные на утесе.

Под ложечкой у меня засосало от дурноты. Я ничего не сказала, просто кивнула.

Анн-Бритт достала следующее фото – сапоги Ясмин, стоявшие на краю утеса Кунгсклиппан.

– Следы крови Ясмин были обнаружены также на сапогах, – продолжала Анн-Бритт. – А на прощальной записке мы нашли отпечатки пальцев Ясмин и Самира.

– Но в этом нет ничего странного, она ведь могла взять дома любую чертову бумажку. Конечно, там повсюду наши отпечатки!

– Мы обнаружили еще кое-что. Письмо от кузена Мухаммеда.

Она положила на стол фотостатную копию письма, написанного от руки по-французски. Рядом легло другое изображение – фотография нескольких молодых людей. Внизу, под фото, были краткие подписи на арабском – вероятно, имена.

– И?

– Мы перевели письмо. Мухаммед пытался убедить Самира, чтобы тот выдал Ясмин замуж в Марокко. На фотографии – предполагаемые кандидаты в мужья.

Я разглядывала затейливый почерк с завитушками.

– Это все равно ничего не доказывает. Даже если Мухаммед решил, что нашел для Ясмин подходящего жениха, это не означает, что Самир хотел выдать ее замуж. Кстати, вы говорили с самим Мухаммедом?

– Разумеется, мы с ним говорили, – ответила Анн-Бритт.

– И что же он сказал?

– Я не могу вдаваться в подробности. Но с вами мы хотим поговорить о другом.

Анн-Бритт откинулась на спинку стула и покосилась на Гуннара. Затем, словно следуя безмолвному уговору, слово взял он – впервые за все время допроса:

– Мария, слушайте меня внимательно. У нас есть свидетель, который видел, как автомобиль Самира покидает Королевский Мыс в ночь смерти Ясмин.

– Этого не может быть. Самир был дома с Винсентом.

Они вновь обменялись взглядами.