– Да еще как следовало бы! – подтвердила матушка. – Евгения, дура косолапая! Где ты пропала?
– А ну его ко всем чертям! – сердито говорил Молин. – Еще заплачет, ябедничать побежит, фитюлька проклятая!
– Жена, – воскликнул отец Андрей, – где же водка?
– Евгения, Евгения, – засуетилась матушка, – дурища несосветимая, есть ли у тебя башка на плечах!
Евгения вносила в столовую горячий пирог. Кричала:
– Не разорваться!
Матушка метнулась к поставцу и в один миг притащила водку и рюмки. Евгения помчалась за супом, а Молин бубнил себе:
– Юлил за мной. До самых ворот бежал… впритруску… Ну, да я на него нуль внимания. Прикусил язычок, подрал как ошпаренный.
Отец Андрей зычно захохотал. Матушка налила водку в рюмки и придвинула одну из них Молину. Смотрела на него ласковыми, влюбленными глазами. Отец Андрей и Молин выпили, а матушка меж тем положила Молину громадный кусок пирога с говяжьего начинкою и наполнила его тарелку супом, еще дымным от горячего пара.
– Ловко! – говорил отец Андрей. – Так их, мерзавцев, и надо учить. Ну что ж, брат, по первой не закусывают. Ась, Алексей Иваныч?
– Дельно! – одобрил Молин. – Я, признаться, выпью – в проклятом остроге пришлось попоститься.
Налили по второй и выпили. Горькие воспоминания преследовали Молина. Он заговорил:
– Если б он, скотина, был настоящий товарищ, он бы сразу должен был сунуть под хвост той сволочи. Сочлись бы!
– Известно!
– Ну, если б она не взяла, да накляузничала бы следователю, я все же был бы в стороне, – не я подкупал, мне что за дело! А то не мне же было ей деньги предлагать.
– Ну, само собой. Да и мне неловко. Я так и думал, они с теткой обтяпают! А они вон что.
– Подлейшие твари! – взвизгнула матушка.
– Ну да ладно, и даром отверчусь.
Отец Андрей вдруг засмеялся и спросил Молина:
– На экзамене-то, говорил я вам, что вышло?