– А видишь, его волостной суд приговорил к пятнадцати розгам; Мотовилов жаловался, а также за мотовство и пьянство, расстраивающие хозяйство. Спирькино хозяйство!
– Ну, все же! Так вот он нам жалобу. Ну что ж, мы суд судом, дело разобрали, да и решили усилить ему, мерзавцу, наказание, всыпать двадцать!
Андозерский сказал это очень горячо и с видимым удовольствием.
– Но, однако, зачем же усиливать? – удивился Логин.
– А затем: не жалуйся!
– Ай да Соломоны! Ну, еще что натворили?
– А еще, дружище, засудили мальчишку. Пожалей, брат, ты к мальчишкам жалостлив.
– Это какого же мальчишку.
– А вот тот, Кувалдин, что в огороде Мотовилова попалcя. Его тоже волостной суд присудил к десяти ударам, а он тоже жаловаться. Ну, мы ему и накинули еще пятачок.
– Да ведь вы знаете, что он попался случайно в шалости, которая здесь в обычае.
– А кусаться зачем? Да и обычай скверный.
– Да ведь мальчика вы не могли присудить более, как к половинному наказанию? Выходит, вы закон нарушили.
– Нарушили? Ну, это буква закона, а мы… Мы, брат, новое наслоение магистратуры. Мы без сантиментов.
– Несимпатичное наслоение, что и говорить!
– Несимпатичное! А вам бы по головке гладить всякого шельмеца! Нет, брат, на наших плечах лежит важная задача: подтянуть и упорядочить. Миндальничать нечего: им дай палец, они и руку отхватят. Особенно теперь это необходимо в наших местах: брожение в народе, – того гляди, холерный бунт нам преподнесут. И так черт знает какие слухи ходят.
– Что ж, сознание законности хотите водворить в населении?
– Конечно! Давно пора. В наших селах ведь просто жить нельзя: потеряно всякое уважение к властям, к дворянству, к праву собственности, к закону.
– Постой, брат, как же это вы сумеете вбить в народ сознание законности, когда сами закон нарушаете?
– Мужика надо приучить к повиновению, к дисциплине. Мы, дворяне, – его естественные опекуны.
– Скажи, а что же, ваш товарищ прокурора заявил протест?
ebooksa