Проводником в театральной постановке был огромный сверчок с пустыми, как банки из-под съеденного варенья, глазами. В одном глазу у него светились светлячки, а в другом била крыльями кукушка. Его усищи крутились как стрелки часов на взводе. Проводника играл молодой тигр в малахитовом гриме. Чудовищный сверчок пугал искателей, что те на веки вечные заперты в золотом шаре, потому что времени в золотом шаре не существует. Но храбрые искатели не растерялись и изобрели время: взялись искрой ткать плащ с золотыми звёздочками, не спеша, с вниманием. И так за этим делом незаметно появилось на свет время, золотой шар состарился и рассыпался. Искатели прошли испытание, а плащ с золотыми звёздочками они преподнесли в дар своему артифексу, Белой Матери-тигрице.
Выступление королевской труппы растрогало Рашми, и она простила Ананду его выходку, потому что знала, что даже у полных доброты сердец случаются затмения. Прекрасная маленькая тигрица смотрела выступление артистов с улыбкой хорошего воспитателя. Ананд же, боясь потерять её милость и спугнуть удачу, временами украдкой посматривал на подругу.
Когда представление закончились и артисты вышли на поклон, Ананд с Рашми в праздничном расположении духа отправились дальше гулять по площади. Но за радостью частенько следует по пятам огорчение. И огорчение уже наступало на пятки радости.
Только что тигрята веселились и смеялись вместе, как друг Рашми встала, замерла, ужасаясь тому, что видит: у столба, привязанный к нему, сидел тигр, он был примерно возраста Алатара. На его морде – покорная грусть. Его шерсть мокрая и слипшаяся, отчего тигр казался меньше, чем он был на самом деле. Глазки Рашми – эти луны Санджаны – выросли и с непониманием глядели на несчастного. Не оборачиваясь к Ананду, она спросила у него сдавленным голоском:
– Почему он привязан к столбу? Его так наказали?
Ананд ответил спокойным басом Алатара:
– Никто его не наказывал. Этот бенгардиец – будущий королевский страж. Его проверяют.
– Проверяют? Но почему он мокрый?
– Ну, любой бенгардиец может подойти к нему, сделать искрой маленькую тучку и облить его дождём. А он должен всё-всё выдержать, не злиться и ни на кого не держать зла.
– Какой ужас! Но зачем всё это нужно? – спросила Рашми, подошла ближе к будущему королевскому стражу и осторожно заглянула в его прямо смотрящие, твёрдые глаза.
– Я же тебе говорю – так проверяют силу духа. Не бойся, он тебя не тронет – в этом весь смысл проверки. Это ещё чего! Отец рассказывал мне, что раньше в них бросались камнями, плевались, били…
– Перестань! – крикнула Рашми, спрятав свои луны Санджаны за ресницами, и подступила совсем близко к несчастному бенгардийцу. – Я его освобожу!
Услышав, что собирается сделать Рашми, Ананд аж подпрыгнул, и, когда она уже занесла коготь над путами, он оттащил её за лапу в сторону.
– Нет, что ты, так делать нельзя! Иначе его не примут в королевскую стражу! Таков обычай – ничего не поделать, – видя решимость Рашми, мягко уговаривал её Ананд. Он боялся, что они себя раскроют. Но привязанный к столбу бенгардиец уже наверняка обо всём догадался, только вот поделиться своим подозрением с королём он сможет, лишь когда закончится его проверка.
– Глупые у вас обычаи! – высказала Рашми. – Глупые и злые. И несправедливые. Все веселятся на празднике, а он сидит тут, ему страшно и одиноко…
– Бенгардийский страж не должен ничего бояться. Так говорит папа. Одиноко? Не думаю. Он только рад, что никто не обливает его водой.
Ананду не видел в этом обычае ни глупости, ни зла и тем более – несправедливости. Так было всегда, и он свыкся с тем, что так и должно быть. Но прекрасная маленькая тигрица открыла ему глаза, она словно перелила любовь из своего сердца – в его. И Ананд снова спрашивал себя: почему он стал видеть всё светлое – тёмным?
– А ты когда-нибудь обижал будущих стражников?
Голос Рашми звучал очень зрело, и не только потому, что она говорила голосом Санджаны.
Ананду никогда ещё не было так стыдно. Прекрасная маленькая тигрица простила его: он сказал ей правду, горькую, неприятную, но – правду.
ebooksa