— Ничего себе порядочки! — воскликнул я. — Что же они раньше думали?..
— Тебя не спросили! — засмеялся Доминчес. — Выяснилось, что в наших условиях уголь — невыгодное сырье. Теперь на этой базе строим новое производство.
В одном из коридоров, на первом этаже, разместилась конторка. В нее-то мы по очереди и протиснулись. Сначала вошел Доминчес, потом его жена, я замыкал шествие.
Я оглядел комнату. Времянка: два немытых окна, грязный пол. Цех строится, понятное дело. И оборудование временное: большой стол с телефоном — для начальника цеха. Маленький — для чертежницы. Это по инструментам легко угадать.
На стулья хоть не садись — замаслены.
Над столом начальника — большой плакат, написанный от руки: «Говори короче! Одну треть нашего времени мы тратим на бестолковые разговоры».
Такого нигде не приходилось видеть. «Начальник — оригинал!» — усмехнулся я.
Высокий и худой мужчина стоял к нам спиной; по-видимому, это и был начальник цеха. Молодая девчонка, не обращая на нас никакого внимания, продолжала разговор с начальником.
— Парторг велел прибить еще один плакат, — говорила она, не скрывая своего неодобрения.
— Ну, что еще он там изобрел?
— «Не отравляйте своих близких табачным дымом!» — прочитала девчонка громко и не торопясь.
— Что же вы мне прикажете делать: выбегать на улицу, когда захочется затянуться папироской? — спросил начальник, продолжая смотреть в окно.
— Боюсь, что придется…
— Полагаю, этот номер не пройдет, — вспылил он, повернувшись к чертежнице.
И тут он увидел нас:
— Ба, кого я вижу!
Протягивая руку, Доминчес назвал его товарищем Задняя Улица. Поначалу я подумал, что это шутка. Не может, думаю, немалый начальник, инженер, носить черт знает какую фамилию. Может, псевдоним какой?
Но нет. Слушаю, как подчиненная ему девчонка говорит тоже:
— Товарищ Задняя Улица, только что звонили от Седова…
Седов, насколько я понял, самая главная на комбинате личность. Я слышал, как в отделе кадров почтительно склоняли его фамилию: «Седов приказал…» — говорил один. «До самого Седова дойду», — угрожал другой.