— Из Уфы прислали бумажку, что нам выделяют грузовую машину, и я сразу подумал про тебя, Буран. Ты ведь хотел стать шофером.
Буран промолчал. Это задело председателя.
— Так, значит, я ошибся? Тебе не хочется садиться за руль?
— Ошибки тут нет…
— Что с ним? — Ясави обернулся к Галляму.
— Да вот я советовал ему сходить к вдове Хадиче…
Ясави усмехнулся и вышел из кузницы. За ним последовал Галлям, рассказывая что-то о своей жене.
Под вечер в кузницу заглянул отец.
— Некогда нам с тобой и словом перекинуться, — начал он, поудобнее усаживаясь возле сына.
— Разговаривать лучше дома, — перебил его Буран. — Успеем наговориться вечером…
Отец, обидевшись, ушел.
«Чего я на него накинулся? — пожалел Буран, но не окликнул отца. — В самом деле, я прихожу домой, когда он уходит, он возвращается — меня нет».
…Камиля не пришла и на следующее и на третье утро.
Буран стал искать встречи с ней. Он подкараулил ее вечером возле колодца. Для отвода глаз попросил напиться; спугнув крикливых гусей, нагнулся над ведром. Она подумала: «Можно протянуть руку и потрепать его за уши».
— Напился? Уходи, Буран, — сказала сурово.
— Буду пить до тех пор, пока не дашь слово, что придешь.
— Я брошу ведро, — пригрозила Камиля.
— Нет, ты этого не сделаешь.
— Уходи, Буран. Вон в конце улицы идет Галлям.
— Он не дойдет сюда, повернет к лавке.