— Вон тому долговязому сутки ареста добавить за неумение ходить строем, — и снова, отвернувшись, направился ко мне.
— Это ты, что ль, за драку сидишь? — по-панибратски поинтересовался капитан, вероятно, рассчитывая на такой же неуставной ответ.
— Сержант Дед Бинго, курсант Сумского артиллерийского военного училища. Жалоб и заявлений не имею, — отрапортовал я, вытянувшись по стойке смирно.
— А ты точно негр? — удивился Масенко.
— Точно.
— А почему так хорошо по-русски чешешь?
— Потому что умный.
— Ага, и выправка у тебя есть, а всего лишь первый курс, — Масенко бросил взгляд на мою нашивку.
— Стараюсь.
— Угу. Молодец. Хотел тебе ещё суток добавить, для профилактики, но вижу, что ты правильный негр, не стоит. А с кем дрался?
— Не дрался, защищал себя от нападения Гану Махади. Данный курсант проигнорировал мои требования и получил за это заслуженное наказание. Однако он решил, что я применил взыскание к нему несправедливо, и напал. За это мы оба попали сюда.
— Ага, слышал я эту историю. Интересно. Ну, да ладно. Как тебе тут?
— Жалоб и заявлений не имею, — снова бойко отрапортовал я.
— Понятно. Правильно отвечаешь, правильно. Я курить люблю, а в последнее время военторг только дрянью всякой торгует… Вот и перебиваюсь с «Астры» на «Опал». А у тебя, я слышал, импортные сигареты есть?
— Так точно, товарищ капитан. Прошу вас угоститься ими. Мне всё равно нельзя курить на гауптвахте. Как только освобожусь, тогда и накурюсь.
— Ммм, спасибо. Думаю, тебе тут делать нечего. Это пусть другие сидят подольше, кто о субординации ничего не слышал. Пожалуй, я добавлю твоему подчинённому ещё трое суток. Пусть походит тут, подумает. Как говорится, если не доходит через голову, то дойдёт через ноги.
— На ваше усмотрение, товарищ капитан.
— Разумеется, на моё! Выводной, разрешаю ещё тут чуток погулять, потом в камеру арестованного и книжку ему какую-нибудь принесите. Пусть читает, я разрешаю, — великодушно произнёс начальник гауптвахты.
Капитан удалился и, судя по всему, направился прямиком в комнату дежурного, где в заветном сейфе оставалась половина пачки сигарет.
Мы походили ещё с полчаса, после чего меня загнали в камеру и немного позже в довесок ко вчерашнему Уставу вручили книжку. Книжка называлась «Сердце Бонивура» и оказалась довольно потрёпанной. Просвещайся, мол, негр, умнее станешь. Особенно про Бонивура читай, проникнись жертвенностью советских людей. Ну, это лучше, чем ничего.