С транспортом мне «повезло»: он оказался набит так плотно, что пришлось потолкаться, залезая. Ехать предстояло довольно далеко, а народу в троллейбусе с каждой остановкой всё прибывало и прибывало. И всем приходилось тесно прижиматься друг к другу. Ко мне, как они ни старались держать дистанцию, тоже прижалось несколько пассажиров. Благо моя военная форма примиряла большинство присутствующих.
Зажатый между какой-то толстой тёткой и дедком, я не мог и пошевелиться.
— Да, что же это такое деется, почему так долго троллейбуса не было? — не выдержала какая-то женщина.
— Сломавси, — нехотя ответил водитель троллейбуса.
— А почему другой не пустили? — возмутился уже мужик.
— Сломавси тоже, — флегматично ответил водитель.
— А почему не ремонтируете?
— А слесарь забухал.
— У вас что, один слесарь на всё депо?
— Нет.
— А почему тогда другие не починили?
— А тоже забухали.
Мужик выматерился, его поддержали, а троллейбус на следующей остановке просто не остановился. Проехав чуть дальше, водитель притормозил и выпустил из троллейбуса всех желающих. Затем, не дожидаясь, пока до него добегут от остановки, закрыл двери и поехал дальше.
Так как троллейбус был переполнен, то выходили из всех дверей, в том числе и из узкой передней двери. Там стояла бабка с корзинкой, что практически ввалилась в кабинку водителя.
Ворча и бубня, пассажиры протискивались мимо раскорячившейся на весь проход бабки. Пока, наконец, один мужик не выдержал:
— Да что ты, старая дура, стала на проходе, выйти не даёшь?!
Бабка тут же вспылила в ответ:
— Не могу я выйти! Я яйца у водителя держу, а то побьются.
На секунду в салоне повисла тягучая пауза… а потом троллейбус буквально взорвался смехом. Смеялись все: и старые, и молодые, и водитель! Даже ничего не понявшие дети хихикали, поддавшись всеобщей атмосфере веселья. Хохочущие люди вываливались из троллейбуса, корчась в приступах смеха.
— Что? Что такого смешного? — спрашивали те, кто стоял на остановке. Но никто из пассажиров им ничего не отвечал, только сдавлено сипели, не в силах проговорить и слова.