Он судорожно скомкал лист и мгновение смотрел на него. Потом осторожно расправил бумагу и стал перечитывать.
Когда он дошел до слов «я полюбил невинное существо», из угла послышался смех. Он выронил письмо из рук и огляделся. Никого не было.
«Вот… уже какая-то чертовщина мерещится», — подумалось Василию. Письмо он поднял за уголок и поднес к свече. Когда огонь сделал свое дело, он бросил на пол невесомые остатки и тщательно растер их ногой. Затем подвинул к себе чистый лист бумаги.
«Дорогой Саша! — писал он на этот раз. — Поздравляю тебя: наконец ты окончил семинарию! Скажи по совести: неужели тебе не жаль стольких лет, потраченных впустую?… Ну, положим, теперь ты — дипломированный педагог. А проку? Завянешь над школьными тетрадями. Когда я приезжал в последний раз, ты посмеивался надо мной. А зря! Ибо я имею все, что нужно человеку для благополучия: землю, деньги, роскошный экипаж… Кстати, имея деньги, можно обзавестись библиотекой и почитывать в свое удовольствие — не то, что требуется по программам, а что хочется. Можно даже и педагогикой заниматься — опять-таки в свое удовольствие, понемножку, что я и делаю».
На этот раз он перечитать не успел. Вновь явственно раздался смех — господи, чей? Он осветил по очереди все четыре угла и в одном из них увидел Нюргуну. Он и думать не мог, что она окажется именно в этом углу, лицом к стене, коленями на поповском орудии пыток. Он поднял ее.
— Нюргуна? — срывающимся голосом начал он. — Неужели ты все время стояла на бревне?
— Нет, — улыбнулась она, — это я сейчас, нарочно.
— Что же… ты делала здесь?
— Когда меня заперли… забыли… я сначала стучала в дверь. Ух, как стучала!
Она подняла кулачки. Василий осторожно разжал их и задержал в своих пылающих ладонях.
— Потом я поняла, что стучу зря. Я легла на скамью и заснула.
— А ты… слышала, как я вошел?
— Нет. Я проснулась потом. Я перед тем, как заснуть, долго молилась. Я залезла туда… — она показала на алтарь. — Я бога, гладила и говорила: «Боже, пошли мне его, приведи. Только он может спасти меня».
— Кто, Нюргуна?
— Вы. И когда я проснулась и услышала ваш голос, я сказала себе: его послал мне бог.
Нюргуна бросилась к двери и отворила ее. В сырое помещение ворвалась струя свежего воздуха. Качнулась и погасла свеча.
— Да. Бог велел вам прийти!
И забыв обо всем, что было в его прошлом и настоящем, и не думая о том, чем могло грозить ему будущее, Василий протянул к ней руки, но она закрыла руками лицо и выбежала из церкви.
Аныс заглянула в каморку и ахнула: в углу, скорчившись на жестком топчане, лежала Нюргуна. Так вот где она! Аныс не видела подружку дней пять и кого ни спрашивала о ней — никто не мог ответить что-либо вразумительное. Молчала Боккоя, словно набрав в рот воды. Василий Макарович уехал куда-то — по слухам, друзья пригласили. Когда же Аныс ткнулась со своими расспросами к Каменной Женщине, та окатила батрачку ледяным взором и с расстановкой произнесла: