Рука его дрожала. Но Нюргуна не замечала этого, она сама была как в бреду.
— Вот оно, озеро! — как будто издалека доносились до нее слова Василия. — Построить бы здесь юртенку. Или просто шалаш. Да и жить припеваючи!
Нюргуна попыталась взглянуть на озеро, но вместо него увидела бледное доброе лицо Василия, заслонившее весь мир. Это сон. Не может быть, чтобы это было правдой.
— Тебе Петя передал мое письмо? — тихо спросил Василий Макарович.
— Да.
— Почему же ты не ответила?
— Я… Не знала, что ответить… Да и не думала, что можно ответить…
— Ты не знала, что ответить… Значит, ты не любишь меня?
Лицо его нахмурилось, словно по озеру прошла волна.
— Нет-нет… я люблю вас! — заторопилась Нюргуна, боясь, что он тут же уйдет с непроясненным навеки лицом. Ее окатил испуг. Она сказала, что любит! Сколько она мечтала об этом миге и боялась, что его не будет! Она с замиранием сердца ждала, что произойдет дальше.
Василий осторожно обнял ее за плечи.
— Вот как случилось, Нюргуна… Ты так молода… ты моя ученица… но нам друг без друга не жить. Будь что будет!
— Мы уедем отсюда?
— Обязательно! Мы найдем твою мать, Нюргуна. Первым делом. А потом, когда я получу развод…
— Я боюсь…
— Чего?
Она подняла глаза к его тревожным глазам.
— Я боюсь красть золото… Простите…
Лицо Василия окаменело.
— Ты боишься тетки?