Когда нам семнадцать

22
18
20
22
24
26
28
30

Он поднялся со стула, подал Наташе руку и поставил ее в первый ряд с такими же, как она, тоненькими девчатами. А Юльку кто-то потянул за руку в темный зал. Это был Пашка Куракин. Усадив ее рядом с собой, он кивнул на сцену:

— Послушай, ничего, черти, поют…

После хора две молоденькие девчонки из промывочного довольно удачно спели частушки. Потом Наташа и хорошенькая пухленькая Симочка из бухгалтерии пели лирическую песенку. Голос у Наташи был мелодичный, хоть и не очень сильный. А у Симочки не выходило. Ее тоненький дрожащий голосок даже в первых рядах был едва слышен.

— Нет, не пойдет, — окончательно сказал Миша.

— А ну-ка, я попробую! — услышала Юлька знакомый голос. И не успела она моргнуть глазом, как на сцену поднялась Зинка Огнева в полосатом, спортивного покроя платье.

«Вырядилась», — брезгливо подумала Юлька, в упор разглядывая свою недавнюю обидчицу.

Миша заканчивал вступление. Наташа кивнула Зинке, и обе они запели:

При долине куст калины, В речке синяя вода…

Пели вроде ничего. Если закрыть глаза, чтобы не видеть их, можно слушать, но стоило увидеть Наташу и Зинку рядом, поющих одну песню, сразу начинало казаться, что и голос у Зинки другой, и поет она не так, как нужно бы петь эту широкую и грустную песню. И Юлька не удивилась, когда Егоров вдруг оборвал их.

— Понимаете, Зиночка, не так, — с мягкой горечью сказал он.

Зинка с чуть заметным вызовом ответила:

— Я брала уроки вокала. И все говорили, что у меня сильный голос…

Егоров поморщился и вздохнул:

— Сильный, не спорю… И слух у вас, Зиночка, в наличии. А это песня с тайной, с надеждой… Понимаете? С такой робкой, несмелой надеждой… Что там дальше? Слова дальше какие?

Зинка молчала. И Миша, подождав немного, сам нараспев произнес слова песни.

— С первой строчки вы должны настроиться на то, что будет потом… Должны подготовить слушателя к этим словам, и он вам поверит… А вы, Зиночка, простите, вы ведете свою партию так, точно обязываете того, о ком поете… Понимаете?

— Нет, — отрезала Зинка.

Егоров снова вздохнул.

— Вы поете, Зиночка, простите меня, как-то самонадеянно, не для него, а для себя. Чутье…

Зинка не дала ему договорить.

— Чутье, — подхватила она, — развивается постепенно, так же, как память и все остальное…