Пашка Куракин фыркнул в зале:
— Все остальное у тебя уже развилось — будь здоров!
Зинка обозлилась, хотела что-то сказать, но Миша попросил:
— Давайте, Зиночка, еще раз.
— Не стану! Пусть он выйдет! — она указала пальцем на Пашку.
Егоров резко сдвинул баян.
— Попробуй-ка ты, Юлька… — неожиданно предложила Наташа. — У тебя выйдет… Миша, мы с Юлькой попробуем, ладно?..
— Что ж, попробуем, — безнадежно сказал Егоров.
— Тоже мне! — Зинка гневно и презрительно смерила Юльку взглядом с головы до ног.
Миша угрюмо молчал. Юлька, замирая от собственной смелости и злорадства, прошла через всю сцену, отодвинула Зинку плечом и встала рядом с Наташей.
— Начали, — качнул головой Миша.
Когда Юлька запела, он вдруг насторожился, чутко приподнял голову. Баян его зазвучал иначе. Песня захватила Юльку. Она забыла о своей досаде на Зинку, пела просто оттого, что пелось.
И было жалко, что песня кончилась.
Отставив баян, Егоров вежливо сказал:
— Ну вот, Зиночка, видите? Человек, можно сказать, музыкально не образованный и уроков вокала не берет…
— С твоей стороны, Егоров, это просто хамство!
Покрасневшая от злости Зинка выбежала за кулисы, сердито стуча каблучками.
Наташа, проводив ее ироническим взглядом, шепнула Юльке:
— Она поклялась, что лопнет, но завоюет Андрея Малахова…
Под конец репетиции на сцену вышел Куракин.