— Подька наш! — не своим голосом закричал Родька.
— Какой Подька? Чего вы мелете? Обыкновенная ворона, молоденькая притом! — Бердников продолжал похохатывать. — Иду, понимаешь, а ее две большие вороны гоняют по лесу. Она меня как увидела — и ко мне.
— А ты вскинул ружье да бац?
— Ну да, бац, — подтвердил Бердников. — Тут как раз гром грянул. Думаю, разнесло мою ворону.
— Ворону, ворону… На птенца малого ружье поднял?! Он к тебе защиты искать, а ты его бац?..
Родька не видел, как лицо деда наливалось гневом. Сжимая кулаки, он смотрел сквозь слезы на тоненькую, с поникшей головой, шейку Польки.
— Да что это вы, ворону пожалели… Ну, давайте, поминки по ней справим, — усмехаясь, заговорил Бердников и вынул из кармана бутылку «московской».
— Поминки?! — Дед задохнулся. — Вот что, товарищ Бердников, клади-ка ты свою пол-литру назад и иди-ка ты отседова на все четыре стороны! Понял? Вот так…
Дед, резко повернувшись, пошел от Бердникова все ускоряющимся шагом, а Родька, схватив убитого вороненка, заплакал и побежал за ним. Он бежал долго-долго, пока глаза его не сделались сухими.
ТИХО НА МОРЕ
Все началось как-то вдруг. В обеденный перерыв прибежал отец и, сбрасывая полушубок, крикнул:
— Давай, мать, что у тебя там горяченького! — И, когда хлебал щи, объяснял скороговоркой: — Как наперли, наперли! Две «мэ-рэ-эски» сразу, под самый праздник. Часть селедки решили на комбинат саввенским, как они нам свежей горбуши. Помнишь, весной горбуши у нас не хватило, и они сразу целый плашкоут. А что, выполнили план!
Мать, уставшая после ночной смены, подсела к столу.
— Чем повезете-то в Саввено?
— Плашкоутом, ясное дело! Селедку и заодно снасти вернем. Хорошо выручили нас в этом году саввенские.
— Может, машинами в кузовах? Льды, наверное, в Саввено.
— Звонили туда утром. Никаких льдов. И не штормит. Тихо на море.
Отец отодвинул тарелку с недоеденными щами, выпил короткими глотками стакан крепкого чаю и засуетился.
— Не ты ли уж собираешься с плашкоутом?
— А кому же? Петро Силин дни догуливает. Отпускник. Я дал согласие.
ebooksa