Вот вам Вольф, приветствуйте его!
Вольф? Ура! Ура, Вольф!
Вольф? Тебя ли я вижу? Как? Атаман! Где достал его? Вольф, не с висельницы ли ты? А! черт побери всё! Я задохнусь от радости.
Полно, полно, Гундо. Доставь и другим удовольствие обнять его; я думаю, здесь мало людей, которые бы не знали Вольфа.
Мы все знаем его! Мы все знаем его!
Ах, боже мой! Ах, боже мой! У меня голова треснет: думаю, думаю и понять не могу. Вольф, произнеси хотя одно слово, а иначе я не поверю, что это ты.
Гундо, скажи мне, где я? У разбойников? Нет! На лице разбойника не может быть изображена та доверенность, та беспритворная сердечная радость, которая изображается здесь на лице почти каждого. Мне кажется, я увиделся с старинными моими знакомыми, меня любящими.
Так, брат! Ты теперь в таком месте и у таких людей, где нет никакой политики, где всё делается по-братски и что у каждого на сердце, то и на языке, ты теперь у таких людей, которые предлагают тебе изобилие и честь и дружбу. Не так ли, братцы?
Мы все любим тебя! Все, все станем любить тебя!
Гм! не сделает ли он его атаманом?
Ах, атаман, атаман! Клянусь, ты великий человек! Где и как мог ты достать этого Вольфа?
После об этом — сядем, братцы, за стол и возобновим пирушку.
Гм, а я в стороне, хорошо!
Эврард здесь.
Последним — очень хорошо!
Эй? побольше вин.
Неужели эта девушка здесь лишняя?
Эта девушка великая скромница; она не только не говорит, да и не ест почти ничего.
Эта девушка должна садиться с нами.