Золото

— Я знаю — тут женотдел. Поэтому и пришел сюда.

Он походил на пьяного. Казалось, ему доставляет какое-то удовольствие мучить и себя и ее.

— Петя, почему ты не хочешь понять меня, только думаешь о себе!

Петя не переставал улыбаться. Вдруг вспомнил:

— Надо бежать Сейчас большой митинг. Хотим остановить старателей у выезда из поселка. Терканда. Женотдел. Что-то есть общее. Терканда, женотдел.

— Замолчи. Перестань болтать глупости.

— Очень много общего: и тут и там опасность. Терканда, женотдел. Им говорят — на Терканде нет продовольствия, они не верят. Я знаю, что ты не любишь меня, но не верю и иду на Терканду — в женотдел.

Лидия прислушалась к скрипу и шороху многочисленных шагов за стенами барака. Петя схватил ее за руку.

— Черт с ними, какое нам дело.

— Пусти, ради бога. Для тебя все равно, а для меня не все равно.

Лидия с трудом освободилась и распахнула дверь. Мимо двигались подводы, нагруженные кулями, ящиками, сеном, инструментом. За каждой подводой шли старатели. Снова подвода, и опять вереница старателей. В дверь несло холодом, но Лидия продолжала стоять и глядеть. Позади обоза шли самодельные алданские подводы — старатели волочили за собой саночки. Шли китайцы, русские… За сильными и большими артелями тянулись одиночки, как за коровами телята. Лица идущих мимо были праздничны, одежда на них самая лучшая, какая только нашлась.

— А этот куда! — удивился Петя при виде маленького человечка, ковыляющего в самом хвосте золотоискателей. — Куда такой мозгляк лезет!

На спине маленького приискателя, обутого в большие валенки, уродливым горбом выпячивался мешок на белых лямках из утирок. За веревку он тащил саночки, перегруженные мешками. Поверх всякой всячины на сайках лежал сундучок, напоминающий сундучки, с которыми плотники ездят в отход. Человечек выбивался из сил, вывозя санки из ухабов.

— Сумасшедший дом какой-то! — воскликнула Лидия.

Первые колонны теркандинцев переполошили поселок. Двери бараков стояли настежь, на улице толпились любопытные.

Мишка, удрученный и раздраженный отсутствием Василия Тимофеевича, стоял на срубе и спорил с плотниками. Без Василия Тимофеевича дело застопорилось. Мало того, что два бревна, укороченных по ошибке, пришлось спустить вниз, наверх подняли совсем ненужное, заготовленное для переруба. Неловко переминаясь, мастера, допустившие непростительный промер, подошли к нему объяснить, как это случилось. Вдруг раздался крик на срубе.

— За длинными рублями пошли, за самородками с конскую голову!

Мишка вгляделся в толпу теркандинцев и ринулся вниз, колебля леса. Достиг земли он в тот момент, когда золотоискатель, впряженный в саночки, с горбом на утирках, поравнялся с дверным прорубом. Сделал прыжок и схватил за постромку. Человечек понатужился и попятился назад. Рванулся еще сильнее — и снова осадил. Думая, что задел за что-то полозом, оглянулся.

— Не пущу, — бормотал Мишка. — Бери сейчас же топор и становись. Два бревна укоротили. Ты набрал таких мастеров, ты с ними и работай.

Василий Тимофеевич, похожий на рассерженного петушка-королька, бросился на Мишку с кулаками.