Домбровский приподнял воротник халата, поежился. Наверное, ему было холодно.
— Кстати, что же собираетесь делать вы, Антон? Как думаете жить?
— После праздников пойду к товарищу Шакуну Валентину Сергеевичу. Он обещал меня на буксир устроить.
— До праздников еще ровно три дня.
— Я пойду после праздников, — повторил я.
— Будет время, заходите чай пить, — сказал учитель и закрыл за собой дверь.
Тетка Таня передала письмо от отца. Оно было недельной давности, датировалось концом октября.
«Я не знаю куды писать тибе с холодами ты перебродишь и возвернешься до дому я тоже возвернусь патаму здоровье мое поправляется и уже много дней не трясет есть надежда кагда вернешься иди к Шакуну но не в порт потому как тварь секретарша тибя не пустит к Шакуну а иди прямо домой привет передай живет он на улице Шмидта…»
Я распахнул и окна и двери. Комнаты ожили от света, от осени, сухой и ясной, с высоким-высоким небом. Виноград в саду был уже сорван. Постарался, конечно, дядя Прокоша. Сад был один на два дома, и когда обрывали фрукты, то делили поровну. Так было в прошлые годы. А сейчас делить было не с кем. Глухой оборвал виноград и надавил три, а может, и четыре бочки вина. Я никогда не бывал в его подвале. Подвал Глухого — святая святых.
Только в одном месте возле крыши, где росла высокая старая вишня и виноградные лозы взбирались по ней, как по лестнице, еще висели большие черные кисти с матовым отливом. Глухой, видимо, побоялся лезть к нам на крышу, потому что знал: дранка на крыше ненадежная, трухлявая.
Став на подоконник, я схватился за ветку вишни, подтянулся точно на турнике и через секунду сидел на дереве, окруженный спелым ароматным виноградом.
С дерева улица виднелась далеко: уползала на край неба с маленькими домиками, собачьим лаем, кудахтаньем кур, дымками печек, потому что, хотя день и стоял теплый, люди у нас уже с октября отказывались от примусов и керосинок, готовили еду на печах.
Я нарвал виноград в кепку. Кепку зажал в зубах и той же дорогой, через окно, вернулся в комнату.
— Значит, подавился старец чемоданом, — сказал Баженов. Он сидел на диване, закинув ногу за ногу, и курил. Когда он прошел в дом, я даже не заметил.
— Не чемоданом, а дровами, — поправил я.
— Как понять?
— Понимать надо буквально. На старца обрушился штабель дров, когда он попытался выкопать под ним ямку.
— Сдалась ему эта ямка, — Баженов взял из кепки кисть винограда.
— Сдалась.
— Ты серьезно?
ebooksa