— Мне еще уроки делать, — с прискорбной миной ответила Зайцева, как бы подчеркивая печалью в голосе, что не отказывается от предложения.
— А ты не делай, — посоветовала Ира, доставая бутылку из холодильника.
«Это она зря», — грустно подумал я, имея в виду бутылку, а не уроки.
— Можно и не делать, — согласилась Даша, — но по геометрии спросят…
— Скажешь, голова болит. Предупреди заранее на переменке.
— Да… — сказала Зайцева. — Только на следующем уроке обязательно вызовут.
— Отвечать когда-то нужно. — Ира наполнила стаканы до половины.
— Верно, — вздохнула Даша.
Настойка пилась как лимонад, и девчонки выпили ее без всяких усилий. Если у меня слегка кружилась голова, то представляю, как она теперь должна была кружиться у Ларионовой.
— Дашка, — сказала Ира, — из Румынии прислали купальник, ты посмотри на него. — Она вынула из шкафа купальник, подбросила его на руках. Купальник оказался голубым в розовых яблоках.
— Ох! — выдохнула Даша.
— Такая жалость! Купальник мне тесноват вот здесь, — Ира непринужденно бросила руку вниз живота. — Померяй. Если он тебе впору, считай, это мой подарок к твоему дню рождения.
Даша приложила купальник к груди, повернулась к зеркалу. Она стояла слева от моего окна и была видна очень хорошо.
— Нет. Это не мой размер, — сказала она с сожалением. — Смотри: вверху купальник длинноват, внизу будет тесен. Ты думаешь, у меня бедра меньше, чем у тебя…
Даша приподняла платье достаточно высоко, чтобы у Ларионовой не осталось сомнений.
— Так нельзя, — возразила Ларионова. — Все равно нужно померить. Лямки можно укоротить. Потом, учти, ты растешь, за год еще как вымахаешь… Такие купальники один сезон не носят.
— Верно. — Даша стала расстегивать пуговицы на платье.
Но скрипнула калитка. Кто-то, как слон, затопал по террасе и застучал в дверь. Недовольная Ира пошла к двери, а Даша быстро застегнула пуговицы.
Вместе с Ирой в комнату вошла Сонька Артемьева из нашего класса. Толстая, как бочка, но лицо ничего. Вообще она переросток: из-за войны один год пропустила. Теперь ей было уже семнадцать.
— Вот хочу Даше купальник подарить, — сказала Ларионова, — а она отказывается. Мерить не хочет.