— Иди работай, — сказали мне там. — В один день не увольняют.
— Не пойду, — заявил я.
— Под суд отдадим.
— Я несовершеннолетний.
— Из комсомола исключим, — пригрозили без всякой надежды.
— На комсомольском учете в школе состою, — пояснил я. — А там меня ни при какой погоде не исключат.
— Чего же ты хочешь?
— Третий разряд.
— Паразит, — сказала тетенька, по-моему замначальника отдела кадров. Мне всегда приходилось иметь дело с замами.
Я пошел на море. Погода была хорошая. Стоял бархатный сезон. Пляж тянулся длинный и почти безлюдный. Море золотилось, как чешуя. Над берегом звенели стрекозы — фиолетовые, с серебряными крыльями.
— Ходишь все, — осуждающе сказала тетка Таня, с силой выжимая половую тряпку из старой мешковины. Цемент ступенек, ведущих на захудалую террасу, незастекленную, обитую выгоревшей фанерой и дощечками из-под консервных ящиков, еще был мокрым, блестел, словно галька, смоченная волной.
— А что? — равнодушно спросил я.
— А то, — тетка Таня ожесточенно встряхнула тряпку, повесила ее на частокол забора. Не без злорадства сообщила: — Отца неотложка прямо в больницу увезла.
Солнце, скатываясь в море, уже поравнялось с нашей горой. И тени от деревьев распластались такие длинные, будто вообще не имели конца.
Последние дни отец чувствовал себя относительно здоровым, поэтому я испуганно спросил:
— Сердце?
— Не знаю, — тетка Таня подбоченилась. Шея у нее была такая короткая, что казалось, голова растет прямо из плеч. — Я с варениками связалась. Прокоша страсть как их любит. А отец твой из школы совсем плохой пришел. Как с креста снятый. Тут я побежала в «скорую помощь».
— Почему из школы? — не понял я, начисто позабыв обещание отца разобраться в связи с тем, что Ирина Ивановна Горик обижает учителя Домбровского.
Из рассказов очевидцев, со слов самого отца события представляются мне так.
Надев свой лучший бостоновый костюм цвета маренго, мягкую велюровую шляпу, лакированные полуботинки в тон костюму, прикрепив к лацкану пиджака длинный ряд боевых орденов и медалей, отец чинно отправился в школу.
ebooksa