— Голова кружится, — пожаловалась Эмили.
— Чулок, — только и сказал он.
Сделав играючи проволочную фигурку, он тут же ее распрямил и начал сплетать заново по памяти, с закрытыми глазами.
— Сеанс окончен, — сказал он. — Чулок можешь бросить на пол.
Табита принесла ей платье. Глядя, как она одевается, Раш спросил:
— Почему не сразу пришла? Потеряла мой адрес?
— Нет.
— Цеплялась за своего мальчика.
— Он не мальчик, — огрызнулась она.
— Ну да, без пяти минут жених. И что же, получила отставку?
Эмили вспыхнула, но смолчала.
— Ох уж Эти мне католички. Дай вам волю, вы после первого поцелуя будете считать себя состоящими в священном браке.
— Ты, что ли, не католик? — она невольно оглянулась на альков с деревянным распятием.
— Я? — он вдруг захохотал, хлопая себя по мощным ляжкам. — А что, Табита? Ян Раш, потомок царя Соломона, потерявший счет блядям и принцессам крови, рыжий Пан с дудкой промеж ног, замаливающий свои грехи в соборе святого Петра! Хо-хо-хо! Если за каждую соблазненную прикладываться, сколько же мне дней поклоны бить? И что, интересно, раньше разобьется, мой лоб или их мраморный пол?
— Я пошла, — вклинилась Эмили между двумя громовыми раскатами.
— Да? — удивился он так, как если бы его туфли самостоятельно заковыляли к выходу. — На ночь глядя?
— Мне, правда, надо идти.
— Куда, если не секрет?
— Секрет.
— Но подвезти я тебя по крайней мере могу?