– А ты не слишком вымотался в своих тюрьмах?
– На тебя у меня сил хватит.
– Вот дурачок. Хорошо, приеду. Тебя ведь, наверное, и покормить надо?
– Не откажусь.
И сразу после разговора на заднем сиденье такси Богоявленский снова вырубился: тяжелым, глубоким сном. Почти без сновидений.
Якову Сауловичу Агранову дружить с поэтами-прозаиками-режиссерами по должности было положено. Он ведь секретно-следственную часть ОГПУ возглавлял. Вдобавок – интересно было. Приподнимало его. Вот, скажем, Всеволод Эмильевич Мейерхольд. Всемирно известный режиссер. Гастролирует со своим театром по странам буржуазной Европы и в Северо-Американских Штатах, да с огромным успехом.
Или Маяковский. Любимейший советский поэт. Вся молодежь его обожает. Какие рифмы! Какой характер! Какое остроумие! Скажет как отрежет. На всех выступлениях смех, овации, аплодисменты.
Оба теперь у Агранова первые друзья. Не то что перед ним заискивают, нет, оба люди гордые, но он с ними – как равный среди равных. Запросто бывает у них дома.
Ведь Зина Райх (супруга Мейерхольда) и Лиля Брик, нерасписанная жена Маяковского, у себя на квартирах, что им Советская власть выделила, настоящие буржуазные салоны завели. Кто там только у них не бывает! И литераторы, и актеры, и иностранные корреспонденты захаживают. Удобнейшая вещь – сразу налицо все разговоры творческой интеллигенции, недомолвки, контакты и планы. И Агранова там принимают не то что на равных – на ура. А он и не думает скрывать, что чекист, работник спецслужбы – это в наши дни звучит гордо! Знали бы родители из местечка Чечерск Рогачевского уезда Могилевской губернии, как высоко их сын вознесется! Ах какие возможности открыла Революция тем, кто ей верно служит!
Но ведь и возни с этими так называемыми творцами сколько! Они ведь как дети. Дуются друг на друга, обижаются, иногда говорят или затевают немыслимое – и ладно бы втихую, в своей песочнице, так ведь прилюдно. Приходится их мягко, по-партийному поправлять, увещевать, не доводить до беды. Как писал тот же товарищ Маяковский про Ленина нашего, дорогого Ильича? «Он к товарищу милел с людскою лаской»[27]. Но и, конечно: «Он к врагам вставал, железа тверже»[28]. Поэтому уклонистам, ревизионистам, троцкистам – наш суровый отпор. А заблуждающимся или честно забредшим в тупик – всегда поможем, как говорится, наставим на путь истинный.
Хоть они, представители творческой интеллигенции, порой наивные, как дети, но в их среде, в отличие от малышей, царит ужасная половая неразборчивость. То и дело вспыхивает так называемая «любовь» к кому ни попадя. И живут они, не скрываясь, с чужими мужьями и женами. Скажем, спит Брик Лиля Юрьевна на втором этаже своей дачи в Пушкине с режиссером Кулешовым, а несчастная жена последнего, актриса Хохлова, в то же самое время сидит внизу в гостиной и чай пьет. Положено у них так.
С другой стороны, этот ихний, как говорят буржуа, про-мис-ку-и-тет очень полезен для оперативных нужд бывает. Ибо как много может рассказать важного, интимного распаленная дамочка в постели! К тому же и самому можно поесть клубнички сладенькой вдоволь. Да и возвыситься, возгордиться (хотя бы в уме) тем фактом, что ты, к примеру, той же тропкой ходил под Лилину юбку, что и великий пролетарский поэт Маяковский.
А вот, кстати, и он сам. Легок на помине, как говорила буржуазия. Идет по Кузнецкому, мрачнее тучи. Крепкой палкой своей поверчивает. Всех прохожих на голову выше и не смотрит ни на кого. Можно было бы подумать: стихи в уме пишет, рифмы обдумывает. Но нет: губы сжаты свирепою складкой, брови нахмурены. Явно зол на весь мир.
И есть отчего злиться. Агранов знает: собрался пролетарский поэт в Париж. К нынешней своей зазнобе – буржуазке, эмигрантке Татьяне Яковлевой. А ему, хлоп, визы выездной из СССР не дали. Сказали: ваша командировка нецелесообразна. Вот он и бесится.
Да, это Агранов постарался. Информацию о предстоящей поездке Лиля до него довела. Ведь у Маяка с Яковлевой там, в Париже, дело чуть не до свадьбы дошло. А кому это надо, чтобы пролетарский поэт в столице буржуазной Франции женился?
Никому не надо – Лиле в первую очередь. У них хоть физическая любовь с Маяком прошла, да все равно он ей письма нежные шлет, содержит и ее, и мужа ейного, Осипа Брика. А молодой Советской республике тоже совершенно ни к чему, чтоб певец революции с парижанкой шашни крутил. Если женится, она его перевербует и в Париже оставит. Нетушки. Пусть дома сидит. В СССР ему полная свобода: езди куда хочешь, от Киева до Самарканда, гребись, с кем хочешь. Но Париж теперь для тебя закрыт.
ebooksa