– А я бы хотела, чтоб ты остался. Алиски до утра не будет. Но безо всякого этого… Совсем ничего не хочется. Просто побудь со мной, как товарищ, защитник и старый друг. Я тебе на диване постелю. А ты мне на ночь сказку расскажешь.
– Могу даже стихи почитать.
– О нет, твои стихи не на сонный лад настраивают, а совсем наоборот.
Но несмотря на то что Кристина постлала ему на диване, а сама улеглась в свою постель в пижамке, заснули они все-таки в объятиях друг друга. И страсть в этот раз, возгораемая от «молодежного порно», оказалась даже более яркой и жесткой, чем бывала у них обычно.
Утром он проснулся раньше ее, сделал кофе, спроворил завтрак. В холодильнике нашлись яйца и молоко, и он сварганил блюдо, в котором был мастак: омлет.
Потом подбросил ее на работу – оказывается, трудилась Кристина в бизнес-центре где-то на Садовнической набережной.
А когда он ее довез и построил в навигаторе маршрут до дома, ему вдруг позвонил адвокат.
– Есть новости, – молвил деловито. – Когда сможете ко мне подъехать?
– Да хоть сейчас.
– Давайте. Часик у меня в запасе есть. Сейчас вышлю вам адрес.
И Богоявленский переменил маршрут.
Репрессии – как смерть. Ты знаешь, что в принципе кончина – неизбежна, но она где-то там, далеко. Не веришь в нее, даже несмотря на то что многие вокруг умирают.
Но когда Якова Сауловича Агранова, комиссара первого ранга и руководителя Главного управления госбезопасности НКВД, вдруг понизили до предыдущей его должности, «всего-то» начальника секретно-политического отдела, он задумался всерьез. Неужели и он тоже – смертен? Канет в подвалах вслед за своим недавним начальником – Ягодой, только что арестованным?
Он, любимец интеллигенции, «Аграныч», как ласково звал его Маяковский –
Он, выполнявший когда-то особые задания Ленина? Он, личный друг Сталина? С которым они еще царскую ссылку вместе, рука об руку, плечом к плечу переживали?
Но все бывает. И самые близкие вождю люди навсегда исчезали в застенках.