– Ну, на первый взгляд не разглядишь, какие там могут быть у пары скелеты в шкафу.
– Так я вам скажу сама: у Влады и Андрея все было хорошо.
– Может быть, вас не во все посвящали? – Он продолжал поддразнивать, провоцировать женщину.
– Да, – вздохнула богачка, – возможно, вы правы: в последнее время из-за моей большой занятости у нас не слишком много оставалось времени на задушевные разговоры с Владочкой. Но я уверена, если бы что-то между ними случилось неприятное, она бы мне тут же сказала.
– А я бы, кстати, хотел с Владой встретиться.
– Да? Зачем?
– Меня в чем-то подозревают, я не понимаю в чем, и хочу оправдаться.
– Подставив меня или мою дочь?
– Если вы невиновны, как я могу вас подставить? Какие у меня есть рычаги и возможности? Я ведь не какой-нибудь продажный коп.
– Логично… Думаю, ваше с нею рандеву можно устроить. Я сама позвоню дочери и сговорюсь. Мы ведь с ней по соседству проживаем – там, в пригороде, на Николиной Горе. Вы когда свободны?
– Я, в принципе, по жизни свободный человек. Правда, по вторникам и четвергам у меня по вечерам семинары для молодых поэтов в литературной школе.
– Как интересно! Жаль, я не пишу стихи – а то пришла бы к вам на семинар.
– Мне кажется, вы сами многому и многих можете научить, – отпасовал женщине комплимент поэт.
– Да, наверно, это правда, – приняла мечтательный вид богачка.
– Скажите, а вот перстень… Что вы о нем знаете?
Богоявленский все время следил за реакцией собеседницы. Он свято верил в свою прозорливость и в то, что он сможет разглядеть, когда ему врут или лукавят.
– Перстень? Какой перстень? – неприкрыто изумилась Колонкова.
– Который был на вашем зяте в день убийства. И который, – поэт решил сыграть в открытую, – вдруг исчез с пальца в момент его смерти, когда погас свет. А потом вдруг загадочным образом обнаружился в моем собственном багаже, в той комнате, что занимали мы с Кристиной.
– Как интересно! – округлила глаза дама.
– Так вот: что вы о нем знаете, о том кольце? Что-нибудь зять о нем рассказывал? Где он его купил? Или ему подарили?