— Не ломай голову: если и вспомнится, так само собой.
Светлана Петровна убрала со стола, оставив лишь бутылку, мужнину стопку и вилку с непочатым огурцом. Вытерев насухо клеенку, посмотрела в окно, потом — на стоящий в нише буфета будильник.
— Июнь — он и есть июнь: на дворе — будто первые сумерки, а по часам — уже ночь. Пора спать, Корней!
— Иди, иди, ложись! Я сейчас: дом запру и тоже — на боковую.
Он накрыл бутылку пустой стопкой, опер голову на руку и долго еще сидел в одиночестве, отрешенно глядя куда-то в себя.
2
Лариса укладывала дочку спать.
— А рубашечку не снимай, не снимай! Я оставлю на ночь форточку открытой — замерзнуть можешь: на улице опять дождь.
— Значит, папа и сегодня не приедет? Ты обещала — а он позавчера не приехал. И вчера дождь был — папа тоже не приехал.
— Приедет, девочка. Не сегодня, так завтра — обязательно. Начальник, наверное, задержал нашего папу. Любят начальники командовать! А у папы знаешь сколько дела там… в командировке?!
— Сколько? Куча мала, да?
— О-о-громная куча мала! И все дела нужно непременно закончить, ни одного, самого маленького, не должно остаться!
— Он насовсем приедет, его туда больше не пошлют?
— Не пошлют, Катюша… Спи.
Катюша натянула одеяло до подбородка, зажмурила и тут же снова открыла глаза.
— Наверное, он уже ехал к нам, а поезд с рельсов сошел, теперь поезд на рельсы ставят, а папа помогает его ставить…
— Не фантазируй! Спи, я сказала! Спокойной ночи! — Лариса погасила торшер и вышла.
«…временами — дождь. В отдельных районах области возможны грозы. Температура воздуха…»
Она убавила звук телевизора, и обезголосевшая теледама стала похожа на шевелящую губами рыбину.
Зазвонил телефон.