– "Пришлые"? Или тромбы?
– И "пришлые", и тромбы.
– Ты думаешь, это всё-таки они тромбы наводили?
– Я-то как раз так не думаю, – сказал Андрей. – Хотя… Тромбы точно не появятся, я уверен! Фалин перед уходом сказал, что приборы по тромбовой тематике больше никому не понадобятся…
– Твои бы слова да Богу в уши, – сказал Стеблов.
– Паршиво мне, Паша!.. – помедлив, сказал Андрей. Все эти дни его не покидало чувство непонятной, неосознаваемой, но оттого не менее горькой невосполнимой потери.
– Ты о дознании? – Стеблов понял по-своему. – Плюнь, всё будет хорошо. Я говорил кое с кем… – он поднял большой палец, показывая наверх. – Похоже, там удовлетворены обращениями Зиминой и Фалина и вашими объяснительными. Ну, или, скажем, делают вид, что удовлетворены, для вас это один чёрт. Сейчас всех больше обеспокоят последние непонятки с тромбами, не знают, чего ждать, так что… Кстати, меня собираются переводить начальником управления. Далековато, правда, отсюда. Не хочешь ко мне? Мне нужен будет начальник службы подготовки пилотов…
– А просто летать?
– Можно и просто, если такой дурак. Просто – проще простого… – Стеблов, видимо, хотел скаламбурить, однако его лицо оставалось озабоченным. – А вот, что с тромбами-то?.. – он в задумчивости шумно потёр небритый подбородок, потом решительно протянул руку для рукопожатия, – Я, Андрюша, поехал, а то душа не на месте… Держись!..
Уже когда Стеблов садился в машину, его вызвонили, наверно, со службы, потому что, послушав секунду, он приказал: "Поднимай пару! Я скоро" и, торопливо захлопнув дверцу, уехал…
Предсказания Стеблова по поводу результатов дознания сбылись буквально через неделю. Андрею с Хруновым объявили об окончании дознания, и что, хотя в ходе его выявлены некоторые служебные упущения и у того, и у другого, решено ограничиться вынесением тому и другому выговоров с занесением в личное дело. После этого им предложили поучаствовать в намечавшихся работах по консервации Центра и Городка, а Андрею – даже возглавить их, однако, Андрей отказался и в тот же день, едва побывав в своей квартире в Городке, уехал к Стеблову, которого к тому времени уже перевели на новое место работы.
А тромбы действительно перестали появляться после ухода "пришлых" и с тех пор уже не появлялись никогда. Биения щупалец ещё случались время от времени, но были вялыми, похожими на нечаянные отголоски чего-то далёкого, и в случае их возникновения автоматике всегда удавалось удерживать капсулы вблизи осевой. А потом и эти отголоски сошли практически на нет.
Случилось то, что стали с осторожной надеждой называть "снижением активности Канала", а Андрею тогда показалось его смертью…
Искушение третье, или Исход (Олев Андрей Ильич, Джей-пилот)
…Когда Олев посмотрел на часы, было половина второго. Надо было идти. Он помедлил ещё несколько секунд, вслушиваясь в стрёкот ночной степи, который когда-то напоминал ему шёпот Канала. Когда тот ещё был жив…
Овчарки нигде видно не было.
В здании тускло горело дежурное освещение. Замкнув за собой дверь вестибюля, Олев поднялся к себе в комнату. Пока он поднимался, услужливые фонарики на всём пути зажигались при его приближении и гасли за спиной.
Хрунов, должно быть, уже спал.
Олев хотел было заварить себе кофе, но передумал. Он разделся, лёг и, едва закрыв глаза, словно провалился в чёрную бездну – видимо, бессонная ночь и дорога, а возможно, и впечатления сегодняшнего дня вымотали его до конца…
Проснулся он утром весь в поту. Было душно. В распахнутые настежь окна не проникало ни дуновения.
ebooksa