– Вами? – спросил Андрей.
Фалин с досадой качнул головой:
– Значит, угадал, вы всё-таки обиделись на Канал. Как мальчик…
– Это пустой разговор, Глеб Евгеньевич, – прервал его Андрей. – Спасибо за приглашение, но…
– Да поймите же, это вовсе не повод для благодарности!.. – перебил его Фалин.
– Ну, неважно! – может быть, резче чем ему хотелось, сказал Андрей. Разговор становился ему неприятен. – Бог с ним, с избранием! Одного Хрунова оставлять расхлёбывать кашу, которая завариться, по-любому было бы неправильно…
Фалин внимательно посмотрел на него.
– Как вам удалось не повзрослеть?.. – он вновь, на этот раз озадаченно, качнул головой. – Вы просто не выросли. Все выросли, даже, наверно, постарели, Городок, Канал, все мы; все, кроме вас… – он помолчал, покусывая нижнюю губу. – Ну, ладно. Давайте тогда о "каше". У вас с Хруновым могут быть неприятности из-за Зиминой и, главное, из-за детей. Может, нам перед отлётом связать вас? Запереть где-нибудь, я не знаю, что-то ещё?
Андрея вдруг разобрал смех.
– Хорошо бы кляп в рот! Из рваного носка! – весело сказал он, и давящая неприятность разговора внутри него вдруг исчезла. – Бросьте, Глеб Евгеньевич, что за кино?..
– Ладно, – тоже усмехнулся Фалин, как показалось Андрею, с облегчением. – Но вот это возьмите, – он протянул принесенные кассеты.
– Что это?
– Тут заявление Зиминой, о себе, о детях, может быть, окажется полезным. И моё обращение. Ничего конфиденциального, можете посмотреть, но лично для вас там ничего нового нет.
Андрей взял кассеты и положил на журнальный столик.
– Теперь давайте имущество делить… – сказал Фалин. – Мы хотим забрать кое-что из аппаратуры, в основном по тромбовой тематике, это здесь уже никому не будет нужно, буквально, пять-шесть приборов, и свои отчёты. Как я понял, в последнее время они даже не приходовались. Вы не возражаете?
– Ради Бога. Аппаратура числится за вами.
– Но с вас всё равно спросят…
– Разве только за это?
– Это верно, – сказал Фалин. – Тогда мы начинаем погрузку.
– Сейчас?