Внимательность. Практическое руководство по пробуждению

Когда мы размышляем о недостатках чувственных удовольствий и достоинствах отречения, нередко нам неприятно слышать даже само это слово – отречение. В нашем уме срабатывает сигнал тревоги, возможно, потому, что мы ассоциируем отречение с подавлением желаний, с лишениями, с бесцветным и суровым образом жизни. Поэтому неудивительно, что сердце у нас не выпрыгивает из груди при мысли о нём.

Однако существует более точное и освобождающее понимание отречения: это опыт непривязанности. Каждому знакомо страдание, связанное с зависимостью, – какой бы она ни была. Мы можем так или иначе зависеть от еды, наркотиков, секса, алкоголя или, что куда менее очевидно, от работы, власти, признания, богатства и даже комфорта. Мы начинаем зависеть и оказываемся под властью определённых состояний ума и эмоций, таких как волнение, напряжение или страх, – стоит вспомнить, что огромное количество людей любят пугающие фильмы ужасов.

Мы начинаем зависеть не только от реализации своих желаний, но также и от самой ментальной привычки к желанию. Существует феномен, который я называю «каталоговым сознанием». Случалось ли вам когда-нибудь ненароком просматривать каталог, который приходит по почте, думая, а не приглянётся ли мне какая-нибудь вещица? Редко мы бросаем каталог на середине. Нам нравится испытывать желания, и мы любим предвкушать их исполнение.

Люди, практикующие медитацию, также могут становиться зависимыми от различных медитативных состояний, скажем, восторга или спокойствия. Разве не случается иногда, что в ходе практики мы пытаемся воссоздать некий опыт, который переживали прежде? У нас может возникнуть зависимость от процесса исследования; мы можем чрезмерно увлекаться вещами, которые открываем. На определённом этапе моей практики в Бирме, где я жил в течение нескольких месяцев, моя внимательность стала очень тонкой, и я начал замечать мельчайшие детали происходящего. Когда я доложил об этом Саядо У Пандита, полагая, что дела идут в гору, он мне сказал только одну фразу: «Ты слишком привязываешься к тонким переживаниям». Эти слова стали для меня действенным напоминанием о том, что цель практики – отречение, отпускание; смысл всех наших действий состоит только в этом. Лучше всего эту мысль выражает одна строка Алмазной сутры: «Развивай ум, который ни к чему не цепляется». Возможно, вместо «ни к чему не цепляется» лучше сказать: «не цепляется за явления».

Наши зависимости, как глубокие, так и поверхностные, соблазнительны тем, что в момент удовлетворения желания они действительно приносят удовольствие. Однако затем мы начинаем держаться за предмет своей привязанности, когда он изменяется, чувствуем его нехватку, снова и снова стремимся к нему или же начинаем искать новые и новые источники мимолётного удовлетворения, пока не погружаемся полностью в состояния желания и привязанности. Мы серьёзно запутываемся в сетях своих желаний, обыкновенно даже не подозревая, что оказались в ловушке. Вспомните, какие действия являются для вас повседневными и привычными. Возможно, вы не воспринимаете их в качестве зависимостей, однако легко ли будет отказаться от таких глубоко укоренившихся привычек?

Мудрое самоограничение

Можно, однако, относиться к желаниям совсем по-другому, более свободно. Можно развивать навык мудрого самоограничения, иначе говоря, присутствовать в происходящем и позволять желаниям возникать и исчезать, не ощущая необходимости или побуждения осуществлять их. Благодаря этой практике отречения на собственном опыте можно ощутить, что отсутствие желаний приносит больше свободы, чем их присутствие. Здесь мы соприкасаемся с Третьей благородной истиной, истиной прекращения страдания, пусть поначалу совсем ненадолго.

Проведите эксперимент: обращайте пристальное внимание на моменты, когда происходит переход от погружённости в желания, погружённости в наслаждение чувственными удовольствиями к свободе от желаний. Или же замечайте, как переходите от моментов погружённости в приятные чувства и отождествления с ними к их осознанию.

По своему опыту могу сказать, что когда я осознаю эти переходные моменты, всегда возникает ощущение, что я освобождаюсь из какой-то ловушки, какой бы приятной она ни была. Возникает ощущение, что я открываюсь более обширному, просторному, всеобъемлющему состоянию сердца и ума. Эту мысль хорошо выражает одна строка Дхаммапады: «Если отказ от маленького счастьица позволяет увидеть большое счастье, пусть мудрый откажется от маленького счастьица, размышляя о большом счастье» (Дхаммапада. XXI. Глава о разном).

В такие моменты можно почувствовать, что наши сердца могут «стремиться к отречению, обретать уверенность, непоколебимость и твёрдость, находя в них успокоение» (Тапусса-сутта).

Отречение – это постепенный процесс

Но даже когда мы ощущаем ценность отречения в своей практике и в повседневной жизни, развитие парамиты отречения – постепенный процесс. Нередко при мысли об отказе от некоторой вещи, об отречении от неё, возникают страх и тревога, пока мы не обретём устойчивое понимание того, что отречение влечёт за собой большее счастье и благополучие. Перед моей первой поездкой в Бирму мне снились тревожные сны, будто я приехал в монастырь и вынужден был отказаться от своей зафу, подушки для медитации. Это был всего лишь сон, но эти сны указывают на глубоко укоренившийся страх погружения в сферу неведомого, где отречение является, скорее, нормой жизни.

Во всех монастырях Бирмы практикующие миряне следуют так называемым восьми правилам, а не пяти основным, которых придерживаются домохозяева. В этом случае основной источник зависимости – практика отказа от принятия твёрдой пищи после полудня. Когда я наблюдал за своим умом, мне показалось интересным, насколько легко и просто в таких ситуациях соблюдать это правило, и его соблюдение вызывает ощущение лёгкости на телесном и ментальном уровне. И всё же, когда я предоставлен самому себе, я замечаю, что неохотно выполняю эту практику. Это показывает, насколько глубока наша обусловленность и насколько важно упражняться в отречении до тех пор, пока понимание связанных с ним преимуществ и счастья не станет привычной частью нашей жизни.

Будда часто указывал, что достоинство отречения состоит в «очищении ума». Я часто ощущаю истинность этих слов, когда нахожусь в обществе монахов и монахинь, которые утвердились в монашеском образе жизни, основой которого является отречение. В их жизни есть некие чистота, ясность, простота и довольство, которые весьма сильно контрастируют с суетой, хаосом и обыденными желаниями мирской жизни. Радостно просто находиться рядом с такими людьми, ощущать связь с ними, полную покоя и свободы.

Виды практики отречения

Хотя большинство из нас не являются монахами и монахинями, тем не менее мы можем практиковать отречение в своей жизни и ощущать удовлетворение, которое оно несёт.

Измените привычное поведение

Можно исследовать различные привычки и изменять своё поведение. Попробуйте пить зелёный чай вместо чёрного, вставать на пятнадцать минут раньше, чем обычно, проверять почту реже, чем привыкли, и понаблюдайте за своими ощущениями. Можно упражняться в отречении от сложных вещей. Мы нередко чрезмерно усложняем свою жизнь, неустанно драматизируя происходящее и свои переживания по этому поводу, в некотором роде смакуем их.

Тем не менее, если внимательнее исследовать свой опыт здесь и сейчас, можно заметить, что в реальности происходят лишь шесть вещей: возникают зрительные образы и звуки, запахи и вкусы, ощущения в теле и объекты ума. Поэтому, когда ситуация кажется слишком напряжённой, сложной или запутанной, стоит помнить, что вы можете отказаться от привычки следовать за потоком мыслей, особенно за историями о «Я-себе-своём», и вернуться к чистому переживанию настоящего. Стивен Митчел в своей прекрасной книге «Притчи и портреты» (Parables and Portraits) описывает эту возможность, когда говорит о Сизифе:

Обыкновенно мы думаем, что Сизиф – трагический герой, осуждённый богами, изнемогая от усталости, затаскивать булыжник на гору снова и снова, целую вечность.

На самом же деле Сизиф влюблён в свой булыжник. Он наслаждается каждым его изгибом, каждой его крупицей. Он говорит с ним, поёт ему песни. Камень стал для него загадочным Другим. Булыжник даже снится ему, когда он в забытьи поднимается на гору. Жизнь без этого камня невозможно себе представить, он нависает над ним, подобно огромной серой луне.

Он не осознаёт, что в любой момент может остановиться, позволив камню скатиться под гору, и пойти домой.